Всеволод Крестовский - Торжество Ваала

В таком-то «образцовом» состоянии находилась эта больница, когда отец Никандр привез в нее Тамару.

С помощью фельдшера и кухонного мужика, внесли больную в приемный покой и дали знать во флигель доктору. Тут сейчас же прибежала и Любушка Кучаева, чуть только узнала, что это учительницу из Пропойска привезли. Она приняла в ней живейшее участие, но не скрыла от священника, что приходит в ужас при мысли, каково это будет Тамаре лежать в таком невозможном помещении, откуда больные просто бегут, чуть лишь есть к тому малейшая возможность, — и вкратце рассказала ему, что это за прелесть их пресловутая Желтогорская лечебница. У отца Никандра и руки опустились. — Что ж теперь делать, как быть с больною?! Но тут вскоре явился врач, которому он передал письмо от его собрата и соседа по земско-медицинскому участку.

— Ну, батюшка, принять-то мы примем, — согласился врач, прочитав записку, но выразил непритворное удивление, как это его коллега решился направить больную к ним в Желтого рек. — Да и вы-то сами разве не знаете, что это за больница?!

Отец Никандр даже сконфузился. Знать-то он знал отчасти, слыхав от других, что не особенно хорошо, но чтоб уж так плохо, как сам теперь видит, — этого он, признаться сказать, и думать не смел; привез же больную потому, что тут всего ближе от Пропойска. — Куда-ж было девать ее! Думал, что как никак, а все же больница, учреждение…

— Да, «учреждение»!.. Мы вот образцовые земские колонии для умалишенных, — это сделайте ваше одолжение, это мы охотно устраиваем, и не иначе, как по Френсису Скотту, по шотландской системе, — для самих себя, должно быть, — а тут простое, самонужнейшее дело, для мужика, — живет и так, мол, — ну его!

Отец Никандр соглашался, что все это очень горько и прискорбно, но тем не менее, что ж теперь делать с больною? Он уже готов был везти ее к себе в Горелово, — пусть уж лучше у него в семье лежит, хоть помещение не Бог-весть какое, да ничего, как-нибудь потеснимся.

Но тут энергично вступилась Любушка Кучаева:

— Что выТ Как можно! Только-что приехали, да опять чуть не сто верст везти тифозную! Да это оез смерти смерть!.. Ни за что!.. Этого, как хотите, а и я не могу позволить, — она моя товарка, и я уж сама о ней позабочусь!

Доктор, однако, выразил сомнение, что вряд ли ее заботы приведут к чему путному, если температура в женской палате стоит на точке замерзания, а при ветре, и на два ниже нуля бывает.

— В палату?.. Да что вы, Господь с вами! С ума я сошла, что ли! — отмахивалась от его слов Любушка. — К себе положу, в свою комнату, — у нас во флигеле, слава Богу, не продувает.

Врач согласился, что это дело другое, и разрешил перенести одну из больничных коек с принадлежностями в комнату фельдшерицы, где и была сейчас же уложена Тамара. Теперь отец Никавдр мог уехать домой со спокойным духом, зная, что оставляет ее на надежные руки и в наиболее сносных условиях. При отъезде, он вызвал Любушку в сени и передал ей под секретом десять рублей из своих собственных денег, — все, что мог уделить от себя, при скудости собственных достатков, на нужды больной, — неравно что понадобится. — Только не говорите, что от меня… Не надо.

Любушка устроила Тамару довольно удобно. Стену и пол перед ее постелью затянули и войлочными кошмами и заслонили кровать от дверей ширмами, чтобы не дуло; провизор отпустил из аптеки дезинфецирующих средств для постоянного оздоровления воздуха в комнате, и, наконец, Любушка, не будучи в состоянии, по обязанностям своей службы, безотлучно проводить все время подле Тамары, наняла для ухода за нею в часы своего отсутствия особую сиделку «с воли», на что и пригодилась часть денег, оставленных отцом Никандром. Словом, для удобства больной, Любушка, по крайности стеснив самое себя, сделала все, что лишь было в силе ее возможности.

Братски заботливый уход, своевременная медицинская помощь, сносные условия помещения, а главное, молодые силы своей собственной здоровой натуры помогли Тамаре перенести тяжелую болезнь благополучно. Только волосы ее стали падать, — надо было поэтому расстаться с ними, с этою чудною косою, которую она всегда так холила и которую — увы! — пришлось совсем обрезать.

— Ну вот, теперь мы вас в наше «согласие» постригли, — шутила с нею по этому поводу Любушка. — Тоже стриженной барышней ходить будете, как и мы, грешные.

Скудно было больничное питание для поправляющейся Тамары, но добрые люди и тут помогли ей. Сначала на остатки денег, данных отцом Ннкандром, а потом и на свои собственные маленькие сбережения, Любушка ежедневно покупала ей то курицу для бульона, то свежих яиц, то вина бутылку, не говоря уже о белом хлебе, чае и т. д. Узнав об этом стороною, пожелал и доктор помочь от себя чем можно и стал присылать каждый день от своего стола по порции супа да по котлетке.