Александр Скоробогатов - Кокаин

Автор опустился рядом с женой на колени и погладил ее по плечу; жена оттолкнула его руку.

- Теперь я все про тебя знаю!

Жена вскочила и побежала в кухню. Пока автор приходил в себя, она вернулась с новой картофелиной и принялась ее чистить.

- О, Боже, - простонал автор.

- Жалкий, подлый лицемер.

- Неужели ты не в состоянии понять, - начал я, однако закончить не успел: жена коротко размахнулась и ударила меня по щеке. Это очень неприятное ощущение, когда мокрой рукой бьют по щеке. Автору уже не раз казалось, что сухой было бы гораздо терпимее.

- Зря ты так, честное слово, - сказал автор, схватившись за щеку: удар был настолько силен и меток, будто она специально тренировалась.

Но она только рассмеялась.

- А что за девку ты ... в лесу среди кустиков?

- Какую девку?! - изумился автор.

- Такую! "Первую"! "Которую не видел столько лет, которую многие годы любил, которая во всех отношениях была первой, - и которая, ко всему прочему, ушла от тебя, так никогда и не объяснив своего поступка", издеваясь, процитировала она. - Которую "многие годы любил".

И добавила:

- ...

Вот же упрямое существо. Чтобы не сказать глупое. Или тупое. Или идиотическое.

- Зачем ты ее так называешь? - спросил автор.

- Я так называю не ее, а тебя.

Тут автору вдруг показалось, что он понял, в чем было дело.

- Ты ревнуешь, - сказал он облегченно.

- Я?! - она захохотала. - Я ревную?! На что ты мне такой ... нужен?! Плевать мне. ... кого хочешь.

- Прошу тебя, не произноси ты таких слов, тем более что я все равно не смогу употребить их в своем увлекательном автобиографическом романе... Если тебе, как ты выразилась, наплевать, зачем же ты на меня злишься? Кроме этого (я просто удивлен, что ты не понимаешь), на самом деле ничего этого не было. Как же тебе объяснить?.. Я все придумал. И ресторан, и январь, и метель, и дождь, и лужи на улице, и ресторан, где подают позавчерашние котлеты и кислый коктейль, и развратных официанток, и гардеробщика, который меня обидел, и глухонемого инвалида, и сугробы, и гвоздь с молотком, и убийство, и ту девушку, к которой ты меня непонятно зачем ревнуешь...

Новая пощечина, уже которая по счету. И тупой, идиотский смех.

- После всего этого я не могу и не хочу видеть тебя. Не хочу дышать с тобой одним воздухом. Не хочу спать с тобой в одной постели. Не хочу жить с тобой в одной квартире!

- Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?!

- Все. Я. От. Тебя. Ухожу, - сказала жена именно таким образом, как я написал: ставя точку после каждого слова.

Прозвучала ее фраза зловеще. В наступившей тишине.

- Саша, я уже собрала вещи, - сказала она в первый раз тихо. И правда, в углу стояли чемоданы; три наших и два чужих. Чужие, с яркими наклейками на боках, были гораздо больше и казались новее.

Я схватился за голову.

- Я не могу поверить, что все это происходит на самом деле! Неужели ты не понимаешь, как это глупо?!

- Глупо?! А таскаться по блядям - умно?! Изменять жене - умно?! Все. Нам больше не о чем говорить. Кончено. Я ухожу.

- Не уходи. Давай попробуем хотя бы еще неделю. Прошу тебя!

- Ой, - сказала жена. - Сейчас, бля, заплачу.

19

За этим водоворотом событий автор все как-то не замечал человека, продолжительное время наблюдавшего за происходящим. Чтобы не вдаваться в подробности, скажу, что подобное выражение лица бывает у человека, который смотрит по телевизору если и не скучный, то все же и не совсем интересный фильм. Поздно пришел с работы, уставший, голодный; поел, закурил сигаретку, лениво включил телик, а минут через двадцать уснет прямо в своем уютно просиженном кресле.

На человеке было только нижнее белье: голубоватые армейские подштанники, майка с вытянутыми на локтях рукавами; в одной руке он держал зубную щетку, в другой - тюбик зубной пасты. Кроме всего прочего, человек был усат. Он стоял в дверном проходе, прислонившись левым плечом к стене.

Тут автор чувствует себя вынужденным сделать следующее замечание: автор с детства относился к усатым людям с некоторой подозрительностью.

В общем, что и говорить. В этот момент все само собой становится на свои места: и странная непонятливость жены, и ее подозрительность, и оскорбления, и уход...

Почувствовав себя в центре внимания, военный двинулся к столу, за которым был стул с формой, не торопясь, этот стул отодвинул и принялся с поразительным самообладанием одеваться. Зубную щетку он аккуратно расположил на тюбике.

Когда туалет был закончен, офицер обнаружил нехватку галстука. Держась за рубашку у горла, он задумчиво прошел в ванную комнату, а затем - в спальню, откуда вернулся в галстуке.