Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая

[Далее от слов: Результатом ближайшим этого убийства... кончая: а после 50 к 100 близко к печатному тексту . Т. III , ч. 2 , гл. XIX.]

И Москва была отдана, <���и историки под совершившиеся факты подводят хитросплетенные доказательства великодушия и гениальности людей, которые были <���самыми> из непроизвольных орудий мировых событий самыми рабскими и непроизвольными деятелями>.

24-го было сражение при Шевардинском редуте, 25-го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26-го произошло Бородинское сражение, которое историки называют великим событием — «La grande bataille de la Moscova», [487] [Великая битва под Москвою,] годовщину которого празднуют теперь и в благодарность [488] Зачеркнуто: богу за которое тогда служили молебны как в русской, так и во французской армии, благодаря бога за то, что много убили людей, и про которое Кутузов писал государю, что он его выиграл, а Наполеон объявлял по своей армии и своему народу, что он его выиграл; сражение, про которое до сих пор происходят споры о том, чьи распоряжения были лучше и гениальнее (это слово особенно любят). Для нас же, потомков, событие это представляется столь же печальным событием, как единичное убийство, только настолько интереснее, насколько 80 тысяч убийств, совершенных в один день и на одном месте, интереснее одного, и таким событием, за которое мы не видим предлога ни благодарить, ни укорять бога, как за всякое неизбежное событие — за весну, лето и зиму. Событие это представляется нам неизбежным явлением, которое не могли произвести воли частных людей, Кутузова и Наполеона, и в котором их воли участвовали так же мало, как и воли каждого солдата, событие, которого эти военачальники не только не произвели, но не предвидели, не руководили и не понимали. Их действия — этих гениев были, как и всегда бывает в войне, так же бессмысленны, как действие того солдата, который в упор стрелял в другого неизвестного и чуждого ему человека.

Мы бы не останавливались на анализе действий [489] Зач.: гениальных полководцев, ежели бы не существовало то, в кровь и плоть перешедшее, убеждение о гениальности [490] Зач.: и необходимости полководцев. — Действия Наполеона и Кутузова в Бородинском сражении были непроизвольны и бессмысленны.

<24 августа 1812 года [491] Зачеркнуто: <���было дело> в 3 часа было слышно вечером узналось в Москве, что французы в 60 верстах [492] Зач. позднее: от Москвы и надписаны след . три слова. по Смоленской дороге и сражаются с русскими. [493] Н а полях: Общая характеристика Москвы. Казнь повара [?]. В Москве уже всё волновалось, каждый день выходили растопчинские афишки, [494] Зач.: фр[анцузы] иностранцы все были высланы, скоро должен был быть готов шар, который полетит в лагерь французов, и многие уезжали по направлению к Нижнему и Тамбову. Из Москвы вывозили и присутственные места и пушки. [495] Зач.: 22 августа Pierr’у принесли афишку. Вместо зачеркнутого написаны позднее след. восемь слов. Каждый день разносили растопчинские афишки; в одной писалось: «Здесь мне от Государя поручено сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят, и по ветру и п[ротив] ветру, и что от него будет, узнаете и порадуетесь...» и т. д. [496] След. фраза вписана на полях позднее. Там же ссылка: В[антыш?] К[аменский?], ч. 3, стр. 138. В другой писалось: «...а я теперь здоров, у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».

Pierre, прочтя это, болезненно улыбнулся, как он улыбался, когда добрый человек от всей души рассказывал глупый, несмешной анекдот. Это действие производили на него все афишки графа. Он ничего не говорил и не думал даже ясно, но чувствовал, что это что-то не то. [497] Зач. позднее: 24 утром Pierre прочел следующую афишу: «А..... а я теперь здоров; у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба». Pierr’у было ужасно стыдно, когда он прочел это, он не узнавал приятного, живого Растопчина в этих афишках. Безуховский п[олк]. Вместо зачеркнутого вписан на полях текст след. абзаца .

Pierre испытывал неопределенное и радостное беспокойство; был в Москве, с утра и до вечера проводя вне дома, и прислушиваясь ко всем слухам.

Собирание и обмундирование Без[уховского] полка было поручено главному управляющему, и дело подвигалось. Pierre уж и не мешался в него — он знал, что во всяком практическом деле он только напутает. Он говорил только управляющему: «Ничего не жалейте. — <���Ну, что за дело, что заложить, что продать — делайте>».