Николай Лейкин - Доктор, каких любят тонныя дамы

Время — пятый часъ въ исходѣ. Стемнѣло и уже давно зажгли на улицѣ фонари. Въ прихожей дѣйствительнаго статскаго совѣтника Человѣкова раздался электрическій звонокъ. Лакей, накрывавшій въ столовой на столъ, бросился отворять дверь. Въ дверяхъ показался швейцаръ и передалъ лакею объемистый портфель. За швейцаромъ шелъ пожилой мужчина съ просѣдью въ бородѣ, съ пробритымъ подбородкомъ — самъ хозяинъ дома «статскій генералъ» Человѣковъ. Онъ казался утомленнымъ. Лицо его было нахмурено.

— Генеральша уже у себя? спросилъ онъ лакея, сбрасывая ему на руки пальто.

— Съ полчаса какъ уже пріѣхали.

— Отнеси портфель въ кабинетъ.

Человѣковъ направился къ себѣ въ кабинетъ. Онъ былъ въ вицмундирномъ фракѣ и со звѣздой.

— Никогда ты во-время не освѣтишь моего кабинета! раздраженно крикнулъ онъ лакею. — Зажги скорѣй лампу и прими съ меня вицмундиръ.

Лампа зажжена, вицмундиръ снятъ.

— Что жь ты мнѣ подаешь! Ты мнѣ подаешь сертукъ! продолжалъ Человѣковъ. — Ты знаешь, что я всегда въ жакетѣ обѣдаю.

— Что это вы тутъ командуете! Пришли и ужь воюете! раздался женскій голосъ и въ кабинетъ вплыла сухощавая и сильно накрашенная пожилая дама въ темномъ шелковомъ платьѣ Человѣкова.

— Да какъ же не командовать-то? Человѣкъ годъ живетъ у насъ и никакого порядка не знаетъ, понизилъ тонъ Человѣковъ. — Мнѣ нужно переодѣться къ обѣду, у насъ никого нѣтъ сегодня постороннихъ, и вдругъ онъ мнѣ подаетъ сертукъ вмѣсто жакета. Это всякаго разсердить можетъ.

— А кто виноватъ, что у насъ такіе люди? Вы… вы ихъ распустили. Сегодня я выхожу отъ мадамъ Габуриной, а кучера нѣтъ. Швейцаръ бѣгаетъ, ищетъ, а его нѣтъ. А я на подъѣздѣ стою. Черезъ четверть часа нашли около портерной. Пиво пилъ.

— А вотъ послѣ обѣда я призову его и задамъ ему головомойку, сказалъ Человѣковъ.

— Вы себѣ прежде задайте головомойку, перебила его супруга. — Послушайте, — скоро ли, наконецъ, у насъ будетъ новый кучерской кафтанъ? Вѣдь ѣздить въ такихъ отрепьяхъ, въ какихъ мы ѣздимъ, просто совѣстно. Не говоря уже, что онъ вылинялъ — у него на рукавѣ заплата.

— Да, да… Кафтанъ у кучера, дѣйствительно, не совсѣмъ хорошъ, но вотъ видишь ли, другъ мой, насчетъ кафтана надо немного подождать… Къ празднику и такъ массу денегъ нужно.

— Это, вѣрно, чтобы Евгеніи Николаевны долги заплатить и хорошій сюрпризъ ей на елку сдѣлать! уязвила супруга.

— Какой Евгеніи Николаевнѣ?

— Пожалуйста, пожалуйста. Не дѣлайте такихъ удивленныхъ глазъ. Меня не испугаете. И такъ, слушайте: чтобъ на этой недѣлѣ непремѣнно былъ новый кафтанъ у кучера. Это безъ возраженій. Ахъ, да… Ложу на «Евгенія Онѣгина» привезли?

Человѣковъ весь съежился и изъ крупнаго человѣка превратился въ какого-то маленькаго.

— Душечка, прости, заговорилъ онъ. — Некогда было послать. Курьеръ нашъ былъ до того занятъ, что я даже и не видалъ его. Онъ цѣлый день въ разъѣздахъ…

— Прекрасно… проговорила мадамъ Человѣкова и губы ея затряслись.

— Вотъ видишь ли, ангелъ мой, я говорилъ даже нашему экзекутору, чтобъ онъ послалъ въ театръ, но…

— Не оправдывайтесь… Вы… Я не знаю, чѣмъ у васъ голова набита! Вы — дуракъ.

— Другъ мой! Если бы ѣхать самому, но вѣдь лошадей я тебѣ отдалъ…

— Вы мерзавецъ! взвизгнула мадамъ Человѣкова и вдругъ, застонавъ, опустилась въ кресло. — Ахъ, ахъ! Ой, ой! Охъ, охъ! раздавались вопли изъ ея груди.

— Душечка! Что съ тобой? бросился къ ней Человѣковъ, но раздалась пощечина.

Онъ выскочилъ въ другую комнату и сталъ звонить. Явилась горничная.

— Съ генеральшей дурно, сказалъ онъ, посылая въ кабинетъ горничную, а самъ схватился за голову и началъ ходить большими шагами по комнатѣ, смежной съ кабинетомъ. Вода, одеколонъ, нашатырный спиртъ, гофманскія капли — все было пущено въ ходъ. Вскорѣ изъ кабинета вышла горничная и сказала, что барыня проситъ послать за докторомъ.

— Степанъ! Поѣзжай за докторомъ! крикнулъ Человѣковъ лакею.

— За докторомъ Стукачевымъ? спросилъ тотъ.

— Нѣтъ, поѣзжай за барынинымъ докторомъ.

Барыню перевели въ будуаръ. Она стонала и охала. Явился докторъ. Это былъ среднихъ лѣтъ блондинъ съ холенными длинными бакенбардами, съ голубыми глазами. Одѣтъ онъ былъ во фракъ и свѣжія перчатки, въ рукахъ держалъ роскошную соболью шапку. Его встрѣтилъ самъ Человѣковъ.