Руслан Смоpодинов - Марья

Вложив рисунок в карман, я отправился на реку. Плеск воды всегда успокаивал мои нервы и помогал сосредоточиться. Рядом паслись коровы, и пастух дядя Вася остерегал их от разброда кнутом и матерными словами.

Я знал, что о бабе Вассе ходили по селу недобрые слухи. В церковь она не ездила, и я слышал, что когда-то ее здорово поколотили соседские женщины за то, что она вступила в спор с попом о каких-то тонкостях религии. Ее в селе называли ведьмой, но, когда хвори сильно прижимали односельчан, они приходили к ней за настоями из лечебных трав. Чем жила баба Васса? одной ей известно. Огород был давно запущен, и лишь мизерная пенсия давала возможность для скудного существования. Зимой, чтобы не замерзнуть, дрова она воровала у магазина. Об этом все знали, но никто не попрекал, так как это жизненно необходимо. Баба Васса была самой старой в колхозе. Никто не знал, сколько ей лет, но в том, что больше ста, не сомневались. И еще надо сказать, что баба Васса пила.

По субботам она выходила на лавочку во дворе и, улыбаясь, смотрела на прохожих. Это был ее знак: не выйду в субботу во двор - значит, умерла. Я не сомневался, что если кто и откроет мне тайну заброшенного погоста, то только она, баба Васса.

Вечером Иван пошел в березовую рощу. Там собирались на гулянье молодые. Парни стояли у старой сломленной ветром березы, о чем-то горячо спорили и изредка поглядывали в сторону девок. Девки сидели на лавке, кивали на парней, неостроумно шутили и хихикали.

Иван знал, что парней ему не обойти. Не положено.

- ЗдорОво, что ли! - приветствовал их Иван.

Девки наперебой что-то защебетали в его адрес.

- Кто таков? - спросил Ивана широкоплечий парень.

- У попа работаю. Я из ОвИнищей.

- Девок пришел щупать?

- Да, чешется.

- Ишь каков! - широкоплечий оглядел Ивана с ног до головы. - Хошь девок чесать ставь четверть. Иначе побьем.

- Завтра поп заплотит - будет четверть, - Иван показал жестом - "все в порядке".

- А каво выбрать-то хошь? - спросил низкорослый кудрявый парень.

- Вон ту, - Иван показал на Марью, - посередке.

Парни переглянулись.

- Ишь куда хватил! - широкоплечий подошел к Ивану. - Эта девка не продается. Вразумел? Невеста она.

- Ты, что ль, жених-то?

- Жених в городе. А мы пока ее сторожим. Не трожь ее. Убью.

- Четверть - за мной, - сказал Иван и пошел к девкам.

Девки замолчали и, сдерживая смех, смотрели на подходящего к ним Ивана. Он им положительно нравился.

- ЗдорОво, бабоньки!

- ЗдорОво, дедонька!

- Бог в помощь. А где Он не поможет, там я постараюсь.

- "Постараешься"! - захихикала дородная баба. - Семечки, что ли, лузгать?

- Не только.

Марья, чуть склонив голову набок, не моргая, смотрела на Ивана. Впервые она увидела его на реке, издали, и поняла, что с ней что-то произошло что-то новое, непонятное, ноющее. По ночам Марья пыталась восстановить в памяти черты его лица, но ей это не удавалось. Теперь она с интересом рассматривала каждую мелочь, каждую морщинку на его загорелой коже.

Иван поймал взгляд Марьи. Она смутилась и суетливо перекинула косу изза спины на грудь.

- Выбирай, не унималась дородная баба. Скажем меня. Смотри, какая закваска! - она ударила себя по ляжкам. - Будешь кататься, как сыр в масле!

- Как червь в проруби, - усмехнулся Иван и сказал Марье: - Отойдем в сторонку. Мне надо сказать тебе пару слов. Наедине.

Девки как-то сразу стали серьезными. Парни издали наблюдали за этой сценой, недобро наблюдали.

Марья встала и пошла за Иваном. Как было не пойти? Как потом жить после этого? - жить и жалеть, что пропустила что-то нужное и желанное. Главное.

- Во дура! - сказала одна из девок, когда Марья отошла. - Че будет, девки! Че будет-то!

... Иван взял Марью за плечи. Она отпихнулась:

- Пусти!

- Ни за что! - Иван прижал Марью к березе. - Околдовала ты меня... Осинка... - он горячо дышал ей в лицо. - Стебелек молочный... Сок березовый...

- Я закричу.

- Не закричишь... - Иван целовал ее шею, щеки, губы, глаза, шею, щеки...

Крепкая, тяжелая ладонь легла на плечо Ивана и оторвала его от Марьи. Он почувствовал тупой металлический удар, и багровая звезда ослепила его. "Шестиконечная, - успел отметить Иван. - Церковная".

Когда в глазах просветлело, он понял, что лежит на земле. Над ним стоял широкоплечий, его ноздри раздувались, и желваки не находили места. В стороне, зажав себе рот кулачком, стояла Марья и наблюдала за происходящим.

- Вставай, - приказал широкоплечий.

Иван встал.

- Пошли.

Иван пошагал за широкоплечим. За ним пошли остальные парни. У реки широкоплечий остановился, развернулся к Ивану: