Роман Солнцев - Полураспад

- Почему-у? - Белендеев сделал вид, что всерьез обиделся. - Я так стар стал? - Он напустил на лицо выражение крайней значительности, приблизился к незнакомке и поклонился. - Михаил Белендеев, профессор, доктор наук, член двух международных академий, в настоящее время проживаю в Америке, но душою наш.

Незнакомка с красивым усталым лицом встала, протянула руку:

- Галина.

Она была невысокая, тоненькая, в деловом костюме серо-голубого цвета, на шее платок, волосы растрепанные и словно бы мокрые - теперь такая мода и в России.

- Я пошла? - обратилась она к Муравьевой.

Та что-то хотела сказать, но вмешался неугомонный гость:

- Нет, нет, она никак не пошла!.. Ведь правда? Она прелестна!

Молодая женщина бесстрастно выслушала ахинею человека, который, как ей стало понятно, всю жизнь острит, кивнула Анне и ушла.

- Мишка! - Муравьева подергала гостя ласково за ухо и кивнула на стул. - Так ты надолго?

Белендеев сел, скромно поджал ноги, надел очки и минуту молчал.

Впрочем, Анна, ожидая очередную хохму или даже розыгрыш с его стороны, только засмеялась.

- Врать не надо! Я сейчас дите отведу в школу, а потом все от твоей Ленки Золотовой узнаю. Так что говори.

- Во-первых, я к ней вечером заходил буквально на полчаса... Тридцать минут, тысяча восемьсот секунд... Хотел потрепаться, как раньше, а она что-то шьет на машинке... Как вдова Версаче!

- Да, она у нас теперь портниха.

- Понимаю, жить надо. Поддерживать форму существования белковых тел. И я ей, собственно, ничего и не сказал... Кроме того, что ее тоже люблю, всегда вспоминал, как мы в нашей компании: мы, ты, Гришка... царство ему небесное... сиживали на полу и песни всякие пели...

Анна слушала его и не слушала. Балабол, не за тем же он сюда прикатил за десять или сколько там тысяч верст, чтобы повспоминать пусть даже благословенные времена.

Хотя он имеет право с наслаждением, театрально об этом порассуждать: когда заваливали первую диссертацию Бузукина, Мишка вел себя достойно и при тайном голосовании, несомненно, был "за".

- А что печалишься? - продолжал болтать гость. - Эта леди огорчила? Вечно ты красотками окружена. Идут за жизненным советом? Не перенаправишь ее на мой адрес? В компьютере это элементарно, есть специальный значок... Я в гостинице Дома ученых, номер два-один...

- Да, да, - закивала Анна, - сейчас же побегу, верну... - Но сквозь шутку у нее уже прорывался гнев - нужно было готовить сына к школе, а Белендеев, кажется, с ночи еще не протрезвел и слишком заигрался.

- Ну честно, кто такая? - настаивал Белендеев. - Она талантлива?

- Очень. Галя Савраскина, была Штейн, теперь свободна... Но не трогай ее ради бога... Травмирована таким же плоским остряком, как ты... - Анна нарочно дерзила гостю, понимая, что сейчас Мишка-Солнце перестанет наконец валять дурака и скажет, что его, собственно, привело в нынешний Академгородок.

И он заговорил, правда, еще улыбаясь и кланяясь, как японец (это у него уже неискоренимая привычка):

- Я понимаю, что ты понимаешь, что я понимаю... Но если прямо, как милиционер, - я богат и хочу помочь, чтобы наша наука не вымерла... Вы же тут, как мамонты, блин. Найдут через сто лет в мерзлоте...

- Богатый - это хорошо... - задумчиво посмотрела на него Анна. - И что, ты прилетел деньги раздавать? Покраснел-то, покраснел!.. До четырехсот ангстрем. - Белендеев, конечно, помнил: это любимая шутка Бузукина. 400 ангстрем - длина волны света, соответствующего красному закату. - Если ты богат, как Гейтс, конечно... Но что-то я не слышала о втором мультимиллиардере...

Белендеев погасил улыбку и рассказал, что у него в Штатах есть лаборатория, фирма, он действительно не беден - что-то изобрел уже там.

"А может быть, и отсюда увез? - подумала Анна. - Всегда был талантлив, особенно в электронике..."

- Еще могу сказать, что некий могучий фонд обещал поддержать, если я создам новый Лос-Аламос или Кавендиш... В мирных целях, конечно... Ну я условно...

- Врешь ведь!

Белендеев, зажмурившись, покачал головой.

Кто знает, может, и не блефовал.

- Ну а ко мне-то зачем? - спокойно спросила Анна. - Ты же знаешь, я никуда не поеду... Ни за какие конфетки.

- И даже если конфетки сладкие? - зажурчал тихим смехом Белендеев. Ребенку твоему бы "пондравилось".

- Нет, Миша, правда, не по адресу. Иди к начальству. Хотя...

Нынче никто никого не спрашивает. Это было ясно обоим. Захочет поехать юноша - скатертью дорога. И ни директор Института физики Марьясов, ни директор Института биофизики Кунцев никого не удержат.