Владимир Сорокин - Москва

ЛЕВ. Теперь ты.

Ольга осторожно берет кубик, бросает Льву. Он ловит его. Она бросает еще и еще. Лев подходит к Ольге. Она с интересом смотрит на его нагрудный карман, в котором тает лед. Лев берет два кубика и кладет в нагрудный карманы ее белой рубашки. Ольга смеется и оттягивает рубашку двумя пальцами.

ЛЕВ. Пошли?

Берет Ольгу за руку, они выходят из бара.

День.

Лев и Ольга идут по саду.

ОЛЬГА. Куда мы идем?

ЛЕВ. Я тебе Москву покажу.

Лев и Ольга на палубе прогулочного катера. Катер плывет по Москве-реке.

ЛЕВ. Вот это столица нашей родины - Москва.

Катер плывет от Котельнической набережной к Воробьевым горам.

ЛЕВ (показывает Ольге). Это гостиница "Россия". Самый крупный отель в Европе.

Это отель "Кемпински". В нем очень чисто.

А это Кремль. Там живет Президент.

Это кинотеатр "Ударник".

Это храм Христа Спасителя. Там будут молиться Богу.

Это кондитерская фабрика "Большевичка". Там делают шоколад.

Это Третьяковская галерея. Там висят картины.

А это русский шаттл "Буран".

Они проплывают Воробьевы горы.

ЛЕВ. Это трамплин.

ОЛЬГА. Я знаю. С него зимой прыгают лыжники.

ЛЕВ. Как?

ОЛЬГА (показывает рукой). Во-о-о-от так.

Набережная. День.

Лев и Ольга стоят на набережной Москвы-реки напротив Кремля, облокотившись на гранитный парапет.

ОЛЬГА. Ты серый.

ЛЕВ. Как это?

ОЛЬГА. Если специально все вокруг поковырять - оно все внутри мягкое, и иногда мне страшно, что это все некрепко и упадет. То есть дом упадет и ничего, а может, не упадет, просто у него внутри, например, картошка с тефтелями, особенно если их перемешать. Вот весь из этого и состоит. Так вот внутри всего, всего вообще, ну, любого дерева или головы, она спрятана. Кавычка. Внутри всего. Все может быть. И ее нужно найти. Она как ключик, ну, или похожа на эту штучку от пива, которая железная и маленькая. Ее нужно найти и дернуть. И тогда все сразу обвалится, как рвота, и все - стоит на месте. И все понятно. А в тебе нет кавычки.

ЛЕВ. Мне тоже приходилось искать в человеке. Но только один раз. Когда я в Берлине жил. Приехал один парень. Он в Москве бриллиант проглотил. Восемь карат. Ну и провез его так. Он уже так два раза делал. Но это были мелкие бриллианты, а здесь - восемь. Сорок тысяч марок. Приехал, позвонил мне. И не пришел на встречу. Звоню домой, там никто не отвечает. Он один жил. Ну, я подумал, его замели. За ним грешки водились. Подождал недели три, потом решил к нему в квартиру забраться. Он на первом этаже жил. Ночью залез к нему через форточку. Ну, я думал, может, он успел просраться и бриллиант куда-то запихнул. Вот. Залез и сразу запах почувствовал. Он в ванной лежал. Может, сердце, может еще что. Не знаю, от чего он дуба врезал. Он уже был как холодец. Мне даже нож не понадобился. Я в нем руками искал.

ОЛЬГА. И нашел?

ЛЕВ. Нашел. Я тебе еще главного не показал.

ОЛЬГА. Что?

ЛЕВ. Метро.

Вагон метро.

Лев и Ольга едут в пустом вагоне метро. Странно и неуклюже Ольга трогает Льва. Лев целует ее. Она отдается ему на кожаном сиденье.

Интерьер клуба. Бар.

За столом сидят Ирина и Марк. За соседним столиком девушка и молодой человек.

ОН. Почему я должен?

ОНА. Ты никому ничего не должен

ОН. Ну почему, почему я должен?

ОНА. Да никому ты ничего не должен.

ИРИНА. Меня всю жизнь поражала твоя способность не пьянеть.

МАРК. Это не достоинство, это большая проблема.

ИРИНА. Как?

МАРК. Очень много пил.

ИРИНА. Но ты же всегда много пил.

МАРК. Я имею в виду действительно очень много.

ИРИНА. Я этого не помню.

МАРК. Эти три года, когда мы с тобой не виделись.

ИРИНА. Ты поэтому перестал водить машину?

МАРК. Отчасти.

ИРИНА. Что отчасти?

МАРК. Отчасти потому, что перестал получать удовольствие от вождения.

ИРИНА. Сколько я тебя помню, ты никогда не ходил пешком.

МАРК. Да, был такой стиль жизни. Художественное вождение.

ИРИНА. Слушай, я забыть не могу, как вы тогда с Мишкой и Вовочкой в четыре часа утра по Садовому ехали гуськом.

МАРК. С картонными коробками между бамперами.

ИРИНА. Ага. И сто километров в час.

МАРК. Сто двадцать.

ИРИНА (смеется). Что, и действительно никто не уронил?

МАРК. Я никогда не ронял.

Чокаются, выпивают.

МАРК. Странный вкус у этой водки. Что-то из детства.

ИРИНА. Вспоминаешь?

МАРК. Только этим и занимаюсь.

ИРИНА. Я тоже.

МАРК (поднимает рюмку). За золотую молодежь семидесятых.

ИРИНА (поднимает свою). Мы были богема.

МАРК. У нас были папы - писатели.