Кирилл Станюкович - Удивительный луч профессора Комаччо

Медленно веду ручку вариометра и вдруг ясно, совсем ясно, встала перед нами на экране вершина купола. Все дрожит, рев моторов. Я спрашиваю звонком: "Довольно?".

Ответа нет.

Вижу - странное существо с огромным глазом, свалив голову набок, поникнув, лежит в кресле.

Я рву все рубильники, включаю свет. Звенит в ушах тишина. Он лежит неподвижно.

Сдираю с себя красные перчатки, шлем, кидаюсь к нему, освобождаю его голову от футляра.

Глаза его приоткрываются.

- Вы видели?!

Черт возьми, видел ли я?

* * *

Вернувшись домой, застал отца, ругающего телевидение.

Отец каждый вечер смотрит всю программу от начала до конца. Как ему только не надоедает - не понимаю.

- Сегодня давали Чаплина и вдруг посередине картины - стоп! Около часа ничего. Сплошное мигание, включили радио, тоже сплошной треск. А еще через полчаса все пошло нормально. В конце передачи заявили, что станция работала исправно, но по непонятным причинам никто не слышит и не видит передачи. Дураки!

Я был так взволнован, что сперва не обратил внимания на этот рассказ.

На следующее утро отец, развернув газету, опять стал ворчать.

- Вся газета полна догадками о вчерашнем перерыве передач. "Непонятное явление!" "Чья рука?" Не могут разобраться!

"Не мы ли это?" - подумал я.

Заглянул в газету. Время совпадало. Несомненно, наш опыт сбил работу станции. С интервью успели выступить некоторые ученые. Один плел что-то о магнитных бурях, другой кивал на заграничных соседей.

Когда в двенадцать часов я встретился с шефом в лаборатории, он спросил меня:

- Читали?

* * *

Я не знал в то время, что тот же вопрос "Читали?" по тому же поводу задавался почти одновременно полковнику, возглавлявшему службу разведки в недалеко расположенной от нас республике Рэнэцуэлла, послом великой державы, территории которой отделяли от нас также не чересчур большие морские пространства.

- Читал,- отвечал полковник,- на абсолютно неподвижном лице которого никто никогда ничего прочесть не мог. Старорежимный монокль в глазу полковника не падал даже, когда он как-то раз наблюдал за взрывом водородной бомбы.

- И что скажете??- продолжал вопрошать посол, отвинчивая крышку-стаканчик с довольно объемистой фляжки и не глядя наливая в него.Стаканчик виски? Не хотите? А? Напрасно! Напрасно! И обратите внимание, что это не в первый раз. Аналогичный перерыв в передачах уже был на днях. Не забывайте, что срок высадки десанта приближается!..

- Это выясню, сэр,- спокойно и как бы безучастно отвечал полковник, пожимая руку послу. В голове полковника с мгновенной четкостью уже сработала догадка.- И насчет приближения срока десанта я помню, сэр!

Распростившись с послом, он через секретаря вызвал к себе ассистента профессора Шредера Дрейка, и уже через полчаса имел возможность пожимать ему руку.

- Как здоровье, сеньор Дрейк? Как ваше здоровье? - приветливо, насколько это было для него возможным, говорил полковник, раздвигая губы таким образом, чтобы сеньор Дрейк мог видеть его превосходные зубные протезы.- Все хорошо?

- Кажется, неплохо,- отвечал сеньор Дрейк, изо всех сил тиская руку полковника.- Я никогда не жалуюсь на здоровье, когда у меня есть деньги.

- Очень рад, очень рад это слышать, сеньор Дрейк,- продолжал полковник,- здоровье вашего шефа, глубокоуважаемого профессора Шредера, так же, надеюсь? Надеюсь, он бодр и оптимистичен, как всегда? Как будто так? Как будто так?

- Не совсем так,- медленно отвечал сеньор Дрейк, засунув руки в карманы и раскачиваясь на носках своих необыкновенно длинных ног.- У профессора было небольшое понижение в настроении.

- Небольшое понижение? - переспросил полковник.

- Да, небольшое,- отвечал Дрейк,- наш профессор скорбел о безвременной кончине своего друга профессора Комаччо.

- Кто же сообщил ему это трагическое известие? - осведомился полковник.- Кто огорчил его? Кто так огорчил его?

- Эта печальная миссия выпала на мою долю,- возводя очи горе, отвечал сеньор Дрейк.

- Зачем же зря огорчать старика, сеньор Дрейк,- еще шире раздвигая рот, так что стали видны не только зубы, но и десна протезов,- осведомился полковник.- Зачем зря огорчать старика?

- Что вы хотите сказать, полковник? - меняя тон, спросил Дрейк.- В чем дело?

- Дело в правде, сеньор Дрейк! Дело в правде! Разве мама не учила, что всегда надо говорить правду. Почему вы не говорите правду, Дрейк? Почему не говорите правду?! А потом, нужно читать газеты. Бывают случаи, когда газеты пишут правду! Вот, например, прочитайте эту газетку наших милых соседей. Вот смотрите, некролог. Вот траурное объявление. Печальное событие. Весьма. Университет скорбит о преждевременной кончине родственницы профессора Комаччо, сениоры Стефании и выражает соболезнование профессору. Понимаете? Ему выражают соболезнование!