Константин Бальмонт - Том 5. Стихотворения, проза

Чем мысль. Играя числами веков,
Путь от медузы в звон – моя затея.
Лишь изменяю сплав колоколов.

В морях лазоревых усеяно все дно
Неисчислимыми слоями звездной пыли.
Влияние планет в подводном скрыто иле,
Земля закована в небесное звено.

Когда в ночах, кружась, жужжит веретено,
В душе встают черты давно увядшей были.
Есть в сердце комнатки, где мы не позабыли
Все, с нами бывшее, не здесь, давным давно.

Необъяснимые в нас царствуют пристрастья,
Пред тем или иным непостижимый страх.
А изъяснение записано в зрачках.

Увидит взор души идущее несчастье.
И радость зыбится в неясных письменах,
Слагая ряд примет в желанное запястье.

Пройди от фиолетовых до красных
Все красочные в радуге пути.
Чтоб тайное вещание найти,
Взгляни в живой венец расцветов страстных.

Влюбись в фиалку. Незабудок ясных,
Осок нарви. И лютик расцвети.
Настурций куст меж маков помести.
И роз возьми, из самых полновластных.

Приблизься к ним. Читай глазами их.
Вдыхай. Пьянись всей тайной их загадок.
Пчеле миг встречи с венчиками сладок.

От лепестков струится вихрем стих.
Ты к молниям пришел. Подслушай их.
Они поют сонетами из радуг.

Цветок с цветком, цветы поют цветам,
Всей силой посылаемых дыханий,
Струей пыльцы, игрой восточных тканей,
Приди, любовь, я все тебе отдам.

И слышно здесь, как пламенеет там,
За гранями, кадильница сгораний,
Жасмины, розы, головни гераней,
Пожары, посвященные звездам.

Пока на дне небес проходят токи,
Певучие ряды, к звезде звезда,
Влюбилась в берег здешняя вода.

Два облика. Они зеленооки.
И слышен вздох: «Тобою счастлив я».
И вторит нежный вздох: «Твоя. Твоя».

Любить – живых учила красногрудка.
Вся серая была она в раю.
Сидела на утесе, на краю.
А мир кругом был смех, и всклик, и шутка.

И думала крылатая малютка:
«О чем они? О чем и я пою?
Любить не нужно все. А лишь мою».
И в этот миг у ней зарделась грудка.

И птичка полетела по кустам.
Тогда впервые заалели розы,
Гвоздики, маки, целый алый храм.

И кровь любовью брызнула к сердцам.
И молния, узор небесной грезы,
Велела быть грозе и лить дождям

Две птички видеть – нежно и досадно.
Их две, так, значит, нет здесь ни одной,
А будет третья, чтоб опять весной
Вдвоем единый лик разрушить жадно.

Когда жь одна – как жалко, безотрадно.
Она в тревоге. Сердце шепчет: «Пой!»
И вот поет, чтоб взятой быть судьбой,
И, здесь пожив, лететь к чужбине стадно.

Люблю я все же более – одну,
Когда она поет, дрожа, тоскуя,
Душа к душе, в желанье поцелуя.

Высокий миг – создать свою струну,
Струить жемчужный дождь, сердца волнуя.
Свой жемчуг лить в чужую глубину.

Природа – прихотливейший творец.
От простоты всегда уходит в сложность.
Ей побеждать желанно невозможность.
Повсюду рассыпать дожди колец.

Нигде не говорит она: Конец.
Чуть сотворит, и тотчас, осторожность
С мечтой слияв, крепит свой храм Всебожность,
Играя миллионами сердец.

По клавишам несчетных ощущений
Бегут персты, легчайшие, чем сон.
Гудит от звезд дрожащих небосклон.

Еще цветов, зверей, и снов, и рдений.
И лестница всемирных расхождений
Растет, а прихоть – строгий здесь закон.

Есть знание вне знанья в существах.
Внушаемость. Открытость вечным чарам.
Мир никогда, живя, не будет старым,
Пока есть сердце, жгучий есть размах.

В животных, в рыбах, в птицах и жуках
Есть власть светится тем цветным пожаром,
Что, рдея, по зеленым льется ярам
И искрится алмазами в снегах.

Соотношенье красок. Здесь не только
Самозащита от зловражьих глаз,
Но просто лад, втекающий в рассказ.

Когда порхает маленькая молька,
Она изображает Смерть и Ночь.
Ты жил? Усни. Ты был? Уйдем же прочь.