В цехах - другое дело. Он здоровался за руку с рабочими, не боясь испачкаться машинным маслом, разговаривал с ними не как начальник или тем более хозяин, а как один из них, поставленный на свой пост ими самими. Но там было другое - там он делал дело.
Барыкин отказался прийти к директору, посчитал ниже своего достоинства явиться по вызову, обиделся. А может быть так обиделся, что начал строчить анонимки? Да нет, вряд ли. Хотя, кто знает, чужая душа - потемки. Нет, не похоже это на него. Прямой, даже слишком. И упрямый как баран, не сдвинешь.
Придется сходить к нему. Ничего не поделаешь, и если быть честным перед самим собой, то с Барыкиным он поступил глупо и грубо. По-солдафонски. Занесло на повороте, как говорится. Поспешил. Так иногда припрет, хочется все поскорей, злишься, что люди тебя не понимают, не понимают твоей правоты так быстро, как хотелось бы тебе. Раскачиваются, раскачиваются, а времени мало, его все меньше и меньше. Татьяна не выдержала. Эта комиссия ее доконала. Или правда до мужа дошли эти сплетни. Тогда ей не позавидуешь. А если бы я узнал такое о своей?
Он представил на мгновение и дальше ему не захотелось ничего представлять.
Теперь надо думать, искать кого-то на ее место, да и кого еще найдешь? Сядет какая-нибудь соплячка у дверей, будешь мучаться. А где найти хорошего секретаря, да на такую зарплату, да еще чтоб анонимки на нее не писали? Бабусю не посадишь - не выдержит. Мужика? Мужик - секретарь? А что если помощник директора по делопроизводству. А? Это мысль. Нет, все равно никто не пойдет. Стоящий не пойдет, не престижно, почти комично. Кому охота быть посмешищем, а не стоящего и так не надо. В конце дня он позвонил жене, предупредил, что задержится.
- С Татьяной Сергеевной?
Жена положила трубку, и он некоторое время тупо слушал частые гудки, потом с запоздалой яростью грохнул трубкой по телефону и выругался. С тыла нападения противника он не ждал.
Комиссия, видимо, увлеклась обследованием, и ему пришлось ехать к Барыкину на автобусе.
То, что он получил в один день плюхи от секретаря и жены вряд ли было случайностью. Либо какой-то доброжелатель одновременно уведомил мужа Татьяны Сергеевны и его жену, либо кто-то допек его Людмилу, и она связалась с мужем Татьяны Сергеевны... или с ней самой, а ее выдумка о муже только прикрытие нежелания раскрывать источник, если им действительно была его жена.
Он представил себе возможный разговор Людмилы с Татьяной Сергеевной и, чтобы не застонать в переполненном автобусе, сжал зубы и закрыл глаза.
Отворачиваясь от бьющего прямо в глаза колючего снега, Емельянов дошел до подъезда.
У лифта он растегнул пальто, отдыхая и чувствуя, что сейчас у него неподходящее настроение для такого разговора, нерешительно нажал кнопку.
Может быть не ходить сегодня? Не сдержусь еще, только испорчу дело. А, черт, когда еще выберусь к нему, что у меня, других дел нет, бегать за всяким. Барыкин не всякий! Ну и что? Почему он может вставать в позу, а я нет? И вообще, как я буду выглядеть с этим приходом к нему?
Дверь открыла жена Барыкина. Она не знала директора в лицо и с удивлением смотрела на незнакомого мужчину.
- Федор Сергеевич дома?
- Да, а вы собственно...
- Емельянов, директор завода.
Лицо жены Барыкина на мгновение стало похоже на поверхность спокойного моря, по которому внезапно ударил шквальный ветер, и он почувствовал какое-то странное удовлетворение.
Она. быстро справилась со своими чувствами и пригласила:
- Пожалуйста, проходите, раздевайтесь... Федор! К тебе пришли.
С кухни послышалось удивленное мычание, и хозяин вышел в прихожую.
- Здорово, Федор.
- Здорово, - машинально ответил Барыкин и посмотрел на него, как на что-то очень экзотическое.
- Поговорить хочу с тобой.
- Я вообще-то не очень хочу с вами разговаривать, но раз уж пришли, давайте поговорим.
Емельянов недовольно нахмурился. Тон Барыкина не на шутку задел его, и он с трудом сдержался, чтобы не уйти, хлопнув дверью. Демократия демократией, но он все же директор завода, и сам пришел к нему, это надо ценить, а не хамить.
Жена Барыкина сказала:
- Федя.
Барыкин махнул рукой и пошел на кухню.
- Федя, ну ты что гостя на кухне будешь принимать?
- Ничего, не беспокойтесь, я не гость.
Емельянов вошел на кухню и закрыл за собой дверь. Некоторое время они сидели молча. Чувствуя себя несколько виновато за грубость, преодолевая неловкость, Барыкин предложил:
- Может быть, поужинаете?
Читать дальше