Сергей Степанов - Лекции на тему 'Философия Кастанеды'

Далее, как преданность возникает из поглощения внимания предметом, который мы любим, так осмеяние возникает из пренебрежения к предмету, который мы ненавидим или которого боимся. Неуважение - из пренебрежения к глупости, как благословение - из поглощения внимания мудростью, мы, наконец, можем представить себе в связи с пренебрежением любовь, ненависть, гордость и другие аффекты, которым мы не даем обыкновенно никаких специальных названий.

27. Созерцая себя самое и свою способность к действию, душа чувствует удовольствие тем больше, чем больше она воображает себя и свою способность к действию, т. е. удовольствие от осознания своей свободы. Душа стремится воображать только то, что полагает ее способность к действию, т. е. Человек, наконец, воображает себя более свободным. Если душа воображает свою неспособность к действию, она, тем самым, подвергается неудовольствию.

Следствие: такое неудовольствие, сопровождаемое идеей о нашем бессилии, называется приниженностью. Удовольствие же, происходящее из созерцания самого себя, называется самолюбием, или самоудовлетворенностью. Так как последнее возникает всякий раз, как человек сознает свою добродетель или свою способность к действию, то отсюда происходит то, что каждый стремится рассказывать свои подвиги и хвастаться своими силами, как телесными, так и духовными. Люди по этой причине бывают тягостны друг для друга. Из этого следует, что люди по природе своей завистливы, т. е. находят удовольствие в бессилии себе подобных и, наоборот, им причиняет неудовольствие сила подобных им. Но это относится только к себе подобным. Если есть уникальность, то возникает почитание. В самом деле, всякий раз, как кто-либо воображает свои действия, он чувствует удовольствие, и тем больше, чем больше совершенства выражают, по его мнению, эти действия, и чем отчетливее он их воображает, т.е. Чем более может он отличить их от чужих действий и рассматривать их как единственные в своем роде. Я хорош не потому, что делаю что-то хорошее, а потому что делаю то, что другие не делают. Поэтому, всякий, созерцая себя, будет получать удовольствие, когда он будет находить в себе что-то такое, что по отношению к другим он отрицает. Если же то, что он утверждает о себе, он относит к общей идее человека и животного, то он будет чувствовать удовольствие не в такой степени и, наоборот, будет чувствовать неудовольствие, если вообразит, что его действия при сравнении с действиями других оказываются более бессильными. Это неудовольствие он будет пытаться устранить, превратно истолковывая действия других или, наоборот, украшая свои. Поэтому ясно, что люди уже по природе своей склонны к ненависти и зависти, а к этому присоединяется еще и само их воспитание.

В этих выводах важна даже не сама суть, ибо она зачастую тривиальна, а сама схема вывода. Кроме того, важно, что аффекты определяются рассудком, и что следование подобным аффектам не является вообще каким-то преимуществом этого человека по сравнению с другими людьми и, в частности, с воином. Важно понять, что все это происходит автоматически в рассудке у каждого человека. Если я за себя чувствую какую-то гордость, то, в сущности, нечем гордиться. Чтобы гордиться, надо действовать разумно, не рассудочно.

В заключение несколько определений аффектов:

У д о в о л ь с т в и е

Е с т ь п е р е х о д о т м е н ь ш е г о с о в е р ш е н с т в а к б о л ь ш е м у . ( з д е с ь в а ж н о с л о в о " п е р е х о д " ) .

П о г л о щ е н и е в н и м а н и я - есть воображение какой-либо вещи, приковывающее к себе душу, вследствие своей уникальности.

Л ю б о в ь - есть удовольствие, сопровождаемое идеей внешней причины.

П р е д а н н о с т ь - есть любовь к тому, кто приковывает наше внимание.

О с м е я н и е - есть удовольствие, возникающее вследствие того, что мы воображаем, что в ненавидимой нами вещи есть что-либо такое, чем мы пренебрегаем. Т.Е. Если существуют пренебрежение и ненависть, то возникает осмеяние. Если мы встречаем человека, который что-то осмеивает, можно сразу же выяснить, что он в этой вещи ненавидит и чем пренебрегает.

28. Мы пассивны постольку, поскольку составляем такую часть природы, которая не может быть представлена сама через себя и без других. Эта теорема относится к деятельности рассудка. Другими словами можно было бы сказать: мы пассивны настолько, насколько мы подчиняемся деятельности своего рассудка, насколько мы подчиняемся деятельности разума, настолько мы свободны.