Игорь Свинаренко - Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию)

"Люблю бастовать!"

- Мы тогда не то чтоб революцию делали, в 89-м, а просто понравилось не ходить на работу. Экзотика! И в магазины сразу привезли консервы - болгарские, перец с курицей. Вкусные, мы помногу набирали! - Многим весело вспоминать те дни. Правда, в газетах как-то по-другому тогда про это писали: воспевали сознательность, честь и демократизацию.

- Я тогда, конечно, ходил на площадь, мы там сидели, курили, лежали в кустах. Там митинги проводили другие люди, - рассказывает молодой шахтер Коля Петухов, который тогда был на Шевякова, а сейчас еще лучше устроился. Верхушка там была 5, ну 10 человек. А мы - просто... Мы требования поняли, что это хорошо. Они все выполнили. Льготы стали платить. Был один месяц отпуск, а теперь два. Стихия! Мы получили пользу от революции. И пользуемся благами. И власть встряхнулась. Нам стали все слать.

- Что?

А дальше, прошу внимания, ключевая фраза:

- Я был сытый и мылся мылом.

Вы отдаете себе отчет в том, какой представлялась хорошая жизнь в 89-м году самым отчаянным революционерам? Но все изменилось неузнаваемо, и Коля рассказывает дальше:

- Самое главное - бартер тогда начался! Говорили: вот нам разрешили продать партию угля, мы продали и вам начисляем столько-то. По 2000 долларов в год безналом начисляли! - У Коли от роскошного воспоминания делается счастливое лицо. - А телевизор, например, стоил 300. И так - три года! Все шахты только про это и говорили. Пожили! 3 телевизора я получил, холодильник. Продавал, менял на мебель, на магнитофон, ботинки, куртки, кроссовки. Телевизоры меняли на гаражи и машины... Это котировалось.

А потом... Государство ввело, что ли, налог на доллары, на бартер. Это стало дорого. И за это время в магазинах появились товары. И постепенно стало как теперь... А бастовать что - я вообще люблю бастовать...

Как тушили революционный пожар

Счастливая жизнь кончилась в 92-м. И началась очень несчастливая, особенно на шахте Шевякова.

- В шестой лаве все началось. Там были сложные горно-геологические условия, пласт вздыбленный. Шли медленно, заработка не было, - продолжает Коля. - Газу было много. Директор даже разрешал, если была особенная загазованность, раньше выезжать на поверхность.

Ну и вот 1 декабря 92-го - взрыв. Накопился метан, а там малейшая искра и все. Пласт шипел всегда, газовый это пласт. Ну что, это обычный наш труд, все об этом говорят, знают, но на работу ходят. Обычное явление. Не знаешь, вернешься ли домой после смены живой. Тяжело, конечно, но я привык и ничего тяжелого не вижу. Потом еще было несколько взрывов, один за другим. А после взрыва туда сосет воздух и горит уголь. Тогда мощно горело! А там 25 человек завалило. Думали, может, они живые. Людей пытались достать. Сказали - если пробьете выработку к людям, по 5 тыщ дадим. И талоны тогда давали на колбасу, потому что опасно. Мы ж тоже рисковали, могли в любое время наткнуться на огонь, и все, тогда б и нам конец. 38 метров пробили за неделю! Это много. Пробили - а там завал и перемычка бетонная, ее давно поставили, когда в верхней лаве в прошлый раз пожар был. Все зря оказалось - спасти людей не удалось. Но деньги, как обещали, нам все равно дали.

А лаву затопить пришлось. Залили лаву водой.

"Даже у пиратов была демократия, а у нас?"

Поселок закрытой шахты Шевякова. Там, куда же их девать, живут люди. В бараках и трехэтажных развалюхах. Дворы как после бомбежки, это смахивает на Грозный: все перерыто. К выборам Ельцина в 96-м обещали провести водопровод взамен сгнившего, даже двор перекопали, но после второго тура все бросили и ушли.

Вид у жильцов сильно поношенный, беззубый и в целом брошенный - словом, типичные русские пенсионеры. Я разговариваю с ними. Сюжет один: на подземную пенсию с надбавкой - всего 176 советских рублей - жили счастливо. А теперь хватает только на скромную еду и галоши. К родне и родным могилкам даже в соседнюю область съездить невозможно. Ельцина как ругают! Я здесь даже стесняюсь цитировать, несмотря на грубое шахтерское воспитание.

- Мы не тупые, газеты читаем! Козленок наши деньги за границу увез, а Черномырдин знал... Почему все идет в Москву, все поезда, алмазы, деньги? Все вы там в Москве заодно, одна шайка...

И приговор:

- Вы в 2000 году можете к выборам не готовиться! - предупреждает одна несчастная бабушка, дай ей Бог дожить до тех выборов.

- Ну а польза есть вам хоть какая от революции?

На этот вопрос даже обижались.

Только одна женщина, Зинаида Ванеева, - она работала породовыборщицей - с транспортера, по которому подают уголь, на ходу выхватывала куски породы сказала: