Леонид Андреев - Младость

Мацнев и Нечаев, несколько отделившись, идут сзади других последними.

Студент.Господа, наверх! Здесь нет проходу. Наверх!

Голоса.Почему? – Наверх, говорят, надо верхом идти – Котельников, где вы?

На минуту сбиваются в кучу.

Котельников (спокойным басом). Здесь, господа, наверх!

Гимназист.Скоро мост, вон уже семафор!

Катя.Голубчики мои, да тут ноженьки все переломаешь! Вот вели-вели, да и завели. Столярова, карабкайся!

Голоса.А сторож? – Можно идти, я всегда хожу! – Да нельзя же низом, тут мост, вам говорят!

Коренев.Надя, Зоя Николаевна, что же вы? Внизу нельзя!

Некоторые уже поднялись, другие поднимаются. Тот, что с гитарой, впереди.

Катя (с полугоры). Постойте: а поезд пойдет? Я боюсь!

Коренев.Да честное же слово, ничего! Здесь настоящая дорожка.

Гимназист.Идемте же! Ну, что стали!

Котельников. Вон Василь Василич вперед уже удрал! (Кричит.) Василь Василич!

Василь Василич (не останавливаясь и не переставая тренькать). Здесь, иду.

Гимназист (наверху, скверно поет). «Тебя я, вольный сын эфира, возьму в надзвездные края – и будешь там царицей ми-и-ир…» (обрывается).

Котельников (спокойным басом) . «Подруга вечная моя». – Я пошел!

Все поднялись на насыпь.

Надя.Миша, как ты скверно поешь, тебе не совестно?

Коренев (хохочет). Это Скворцов загнул!

Надя.Ну, так извините. Зоечка, я возьму тебя за руку.

Зоя.Бери. А где же Нечаев?

Студент.Они сзади идут. Не ошархнитесь, Зоя Николаевна, тут скользко.

Зоя.Нет, пожалуйста, не держите, я сама.

Голоса (наверху). Конечно, здесь лучше! – Какая красота, матушки мои! – Я давно говорю, пойдемте по полотну! – Превосходная тропинка. – А сторож? – Да брось ты сторожа, вот привязался!

Гимназист (кричит). Василь Василич! Василь Василич!

Постепенно скрываются.

Катя.А я по рельсе пойду! Ох, проклятая!.. Столярова, иди.

Надя.Я тоже. Ой, сразу сорвалась!

Студент.Давайте мне руку.

Надя.Нате.

Катя.Лучше самой и… загадать… сколько пройдешь. Готово! Сверзилась! Это не считается.

Надя.Пустите руку, я также сама! Катя, я иду!

Студент (Зое). А вы не хотите, Зоя Николаевна?

Зоя (печально). Мне не о чем гадать.

Студент (в тон). Отчего вы так грустны, Зоя Николаевна?

Уходят. На освещенной насыпи пусто. Не торопясь, поднимаются Мацнев и Нечаев.

Мацнев.Куда это они?

Нечаев.Дальше мост, Сева, внизу нет дороги.

Мацнев.Ах, да, я знаю. Как тут красиво наверху. Покурим.

Нечаев.Покурим. – Всеволод, тебе хочется с ними идти?

Мацнев.Нет, а тебе?

Нечаев.Мне тоже. Посидим здесь. Вот на шпалы сядем. – Тебе удобно?

Мацнев.Удобно. Дай спичку.

Нечаев.На. – И дышишь – и будто не дышишь. Как странно! И какая тишина! – Вон семафор.

Мацнев.Да. – Тишина. – В лунном свете есть томительная неподвижность…

Нечаев.Но и красота!

Мацнев.Красота – и томительная неподвижность. Солнце не то, там всегда что-то бежит, струится, а здесь все остановилось. При солнце я всегда знаю, сколько мне лет, – при луне… дай еще спичку, потухла – при луне я словно не имею возраста, жил всегда, и всегда было то же.

Нечаев.Это верно. И разговаривать при луне можно только о том, что было всегда, – правда, Сева?

Мацнев.И будет – правда! Послушай, Корней, – тебе, может быть, хотелось бы к тем? Ты скажи прямо.

Нечаев.Ты все еще мне не веришь? – Постой, кто-то возвращается.

Мацнев.Это Надя. Чего ей надо?

Показывается Надя, издали кричит:

– Господа, что же вы отстали, Сева! Все ждут вас. Корней Иванович! Вы петь обещали, а Василь Василич всю гитару расстроил.

Нечаев.Отнимите у него! Я потом спою.

Надя.Когда же потом?

Мацнев.Скажи, Надечка, что мы здесь посидим, вас подождем. Идите.

Надя.Господи, как это скучно! Пошли вместе, теперь… Сева, пойди ко мне на минутку.

Мацнев.Что там?

Надя.Нужно. Неужели тебе так трудно подняться?

Мацнев (поднимаясь и подходя к Наде, ворчит). Глупости какие-нибудь. Ну, что?