Лев Толстой - Утро помещика

- Что ж они, ладно живут? - спросил барин.

- Как в дому настоящая голова есть, то и лад будет. Хоть бы Дутловы известно, бабье дело; невестки за печкой полаются, полаются, а все под стариком-то и сыновья ладно живут.

Кормилица помолчала немного.

- Теперь старик большего сына, Карпа, слыхать, хочет хозяином в дому поставить. Стар, мол, уж стал, мое дело около пчел. Ну Карп-то и хороший мужик, мужик аккуратный, а все далеко против старика хозяином не выйдет. Уж того разума нету!

- Так вот Карп захочет, может быть, заняться и землей и рощами,- как ты думаешь? - сказал барин, желавший от кормилицы выпытать все, что она знала про своих соседей.

- Вряд ли, батюшка,- продолжала кормилица,- старик сыну денег не открывал. Пока сам жив да деньги у него в доме, значит, все стариков разум орудует; да и они больше извозом займаются.

- А старик не согласится?

- Побоится.

- Чего ж он побоится?

- Да как же можно, батюшка, мужику господскому свои деньги объявить? Неравен случай, и всех денег решится! Вот с дворником в дела вошел, да и ошибся. Где же ему с ним судиться! Так и пропали деньги; а с помещиком-то уж и вовсе квит как раз будет.

- Да, от этого... - сказал Нехлюдов, краснея.

Прощай, кормилица.

- Прощайте, батюшка ваше сиятельство. Покорно благодарим.

XIV

"Нейти ли домой?" - подумал Нехлюдов, подходя к воротам Дутловых и чувствуя какую-то неопределенную грусть и моральную усталость.

Но в это время новые тесовые ворота со скрипом отворились перед ним, и красивый, румяный белокурый парень лет восемнадцати, в ямской одежде, показался в воротах, ведя за собой тройку крепконогих, еще потных, косматых лошадей, и, бойко встряхнув белыми волосами, поклонился барину.

- Что, отец дома, Илья? - спросил Нехлюдов.

- На осике, за двором,- отвечал парень, проводя, одну за другою лошадей в полуотворенные ворота.

"Нет, выдержу характер, предложу ему, сделаю, что от меня зависит",подумал Нехлюдов и, пропустив лошадей, вошел на просторный двор Дутлова. Видно было, что со двора недавно был вывезен навоз: земля была еще черная, потная, и местами, особенно в воротищах, валялись красные волокнистые клочья. На дворе и под высокими навесами в порядке стояло много телег, сох, саней, колодок, кадок и всякого крестьянского добра; голуби перепархивали и ворковали в тени под широкими, прочными стропилами; пахло навозом и дегтем. В одном углу Карп и Игнат прилаживали новую подушку под большую троечную окованную телегу. Все три сына Дутловы были почти на одно лицо. Меньшой, Илья, встретившийся Нехлюдову в воротах, был без бороды, поменьше ростом, румянее и наряднее старших; второй, Игнат, был повыше ростом, почернее, имел бородку клином и, хотя был тоже в сапогах, ямской рубахе и поярковой шляпе, не имел того праздничного, беззаботного вида, как меньшой брат. Старший, Карп, был еще выше ростом, носил лапти, серый кафтан и рубаху без ластовиков, имел окладистую рыжую бороду и вид не только серьезный, но почти мрачный.

- Прикажете батюшку послать, ваше сиятельство? - сказал он, подходя к барину и слегка и неловко кланяясь.

- Нет, я сам пройду к нему на осик, посмотрю его устройство там; а мне с тобой поговорить нужно,- сказал Нехлюдов, отходя в другую сторону двора, с тем чтоб Игнат не мог слышать того, что он намерен был говорить с Карпом.

Самоуверенность и некоторая гордость, заметная во всех приемах этих двух мужиков, и то, что сказала ему кормилица, так смущали молодого барина, что ему трудно было решиться говорить с ними о предполагаемом деле. Он чувствовал себя как будто виноватым, и ему казалось легче говорить с одним братом так, чтоб другой не слышал. Карп как будто удивился, зачем барин отводит его в сторону, но последовал за ним.

- Вот что,- начал Нехлюдов, заминаясь,- я хотел тебя спросить: много у вас лошадей?

- Троек пять наберется, жеребятки есть тоже,- развязно отвечал Карп, почесывая спину.

- Что, братья твои на почте ездят?

- Гоняем почту на трех тройках, а то Илюшка в извоз ходил; вот только вернулся.

- Что ж, это вам выгодно? Сколько вы этим зарабатываете?

- Да какая выгода, ваше сиятельство? По крайности кормимся с лошадьми - и то слава богу.

- Так зачем же вы другим чем-нибудь не займетесь? Ведь можно бы вам леса покупать или землю нанимать.

- Оно, конечно, ваше сиятельство, землю нанять можно, когда б где сподручная была.

- Я вот что хочу вам предложить: чем вам извозом заниматься, чтоб только кормиться, наймите вы лучше землю десятин тридцать у меня. Весь клин, что за Саповым, я вам отдам, да заведите свое хозяйство большое.