Софрон Данилов - Бьётся сердце

Последний фокус Аласова совсем уж на грани разумного. Идут в школе уроки, вдруг в учительской звонок — сам секретарь райкома партии товарищ Сокорутов. Директор бегом в класс к Аласову: телефон! А тот при школьниках чванливо так отвечает: пусть секретарь позвонит потом, я, видите ли, в настоящее время на уроке. Тут даже благодушный Фёдор Баглаевич не выдержал, вышел из себя, затопал ногами: «Имейте совесть, ведь в райкоме партии ждут!»

Делать нечего, пришлось Аласову идти к телефону: «Я слушаю». Передают, что разговаривал он с секретарём так безобразно, что поверить трудно. Секретарь, видимо, спрашивает: что же происходит, почему вы не в Бордуолахе, как прикажете это понимать? Указание райкома партии для вас есть закон или нет? А этот в ответ предерзко: «Я, товарищ Сокорутов, всегда выполнял и буду выполнять партийные законы, но вы для меня, извините, ещё не партия». И, уже совсем распоясавшись, стал в трубку читать секретарю райкома мораль: «Я бы посоветовал вам, товарищ Сокорутов, не спекулировать именем партии…»

Марфа Белолюбская, которая оказалась на тот случай в учительской, рассказывает, что от этой морали трубка вдруг так зарычала, что мороз по коже прошёл. А Аласову хоть бы что!

Между прочим, за последние дни в десятом классе снова забродили старые дрожжи, опять назревает бунт. Как же, есть предлог похулиганить: их любимого учителя хотят перевести в Бордуолах! Надо вовремя предупредить завуча.

Минуточку, чем это занялись мои прекрасные ученицы? Вера Тегюрюкова упёрлась лбом в парту, хихикает, похоже, книжка у неё. Подружка её Нина Габышева тоже тянется, хочет заглянуть…

Кылбанов, неслышно ступая, подошёл к девице, сунул руку в парту и вытащил толстую тетрадь в голубой обложке. Девчонка взвилась:

— Отдайте! Аким Григорьевич, прошу, отдайте!

И подружка её тоже вскочила, глаза отчаянные:

— Как вы смеете?

— А вот и смею, дорогие мои, — ответил Кылбанов негодницам. — Тетрадь получите после звонка.

Прикрыв тетрадь классным журналом, Кылбанов снова углубился в свои мысли. Но подружки никак не давали ему сосредоточиться — Тегюрюкова уткнулась лицом в парту, горе у неё великое! Габышева, красная как морковка, возмущённо выговаривает ей. Чем они так встревожены, что это за тетрадочка голубая?

Любопытствуя, Кылбанов отогнул обложку. Ба! «Дневник Нины Габышевой». Вон, оказывается, каким чтением забавлялись подружки…

На первой странице переводная розочка и старательным почерком: «Писать правду, и только правду!»

Ишь ты, ещё один борец за правду. Что же это за правда у девочек, с чем её едят?

«…В последнее время наши взяли глупую моду: только соберутся вместе, начинаются разговоры про парней — тот хорош, этот плох…»

Эх-хе-хе, всё понятно. Девушки в возрасте!

«Светлане мать привезла из города подарок — капроновую комбинашку, отделанную кружевами. Сегодня она хвастала ею, то и дело приподымала свою юбочку и показывала. Кое-кому, конечно, завидно».

Приподнимала в классе? Ай да Светочка!

«Что я сегодня заметила — у Юрки Монастырёва пух на губе, очень смеялась: Юрка — и усы! Смешно…»

А вот про учительницу.

«…Степанида Степановна прочитала по-немецки стихотворение Генриха Гейне. Как девушка радуется и страдает, ожидая любимого. Стихи о любви — чистые, романтичные! Очень хорошее стихотворение! И прочла его Степанида Степановна как настоящая артистка. Как было бы хорошо знать немецкий язык, как Степанида Степановна, прочесть всего Гейне в подлиннике, поехать в Германию и разговаривать с немцами на их родном языке!..»

Эта выжига Степанидушка, оказывается, в классе читает стихи о любви. Совсем свихнулась на половой почве.

Кылбанов начал быстро листать страницы дневника — где-то вдруг мелькнуло его собственное имя. Ага, вот оно. Так, так…

«Аким Григорьевич будто всё время что-то вынюхивает, водит носом, как собака…»

Как собака! Смотри-ка на негодницу, уподобить учителя собаке! Ого, и про Аласова есть.

«Сегодня наконец разгадала загадку, которую долго не могла разгадать. Оказывается, я по-настоящему влюблена в Сергея Эргисовича! Да, да, влюблена! Он — рыцарь мой!»

Кылбанов не поверил глазам своим, перечитал строки о любви к Аласову ещё раз и ещё. Товарищи дорогие, да это, пожалуй, и на самом деле интересно! Наш критикан, наш боевой жеребчик, оказывается, выступает в роли «рыцаря» несовершеннолетних школьниц! Ну и ну…

Раздался звонок. Быстро собрав контрольные, Кылбанов устремился к выходу.