Эми Хармон - Другая Блу

Как неловко. Я не могла повернуться к ней лицом, а Тиффа все укачивала девочку и говорила.

– Моему брату нужен хороший толчок. Отлично сработало, когда мы попытались втолкнуть тебя в объятия Джастина. Может, тебе пора уже расправить крылышки и заставить его сделать выбор? – размышляла она вслух, похлопывая Мелоди по спинке. Бутылочка давно закончилось, и Мелоди уснула, тихонько сопя. Из уголка ее красиво очерченного ротика капало молоко.

– Я кое над чем работала в последнее время, но не хотела тебе говорить, пока ничего не решено. В следующую субботу в Шеффилде выставка, и там должен был принять участие один художник. Но он решил пересмотреть условия контракта, и допересматривался до того, что его выставили за дверь. И так случилось, что твои работы кажутся мне очень подходящими ко всей выставке. На самом деле, я думаю, они даже будут сильно выделяться. Я придержала «Женщину-птицу» и несколько других работ, просто потому, что для них нужна была правильная аудитория. Думаю, что смогу продать «Женщину-птицу» за пять тысяч долларов на выставке, а в галерее она бы стояла месяцами.

Я чуть не задохнулась и едва слышно выругалась. Тиффа мне подмигнула.

– Это почти даром, дорогая. Когда-нибудь твои работы будут стоить гораздо больше, поверь мне. «Женщина-птица», «Рубикон», «Ведьма» и та, которую ты назвала «Доспех», – все, что у меня осталось. Они будут смотреться великолепно, но мне нужно больше. Что еще у тебя есть готового?

Я вырезала скульптуру, которую назвала «Святой». Святой Патрик, увековеченный в дереве. Он шел, опустив голову, опираясь на посох, а вокруг него плясали языки пламени. Хотя проще простого было принять его фигуру за что-то совершенно другое. Та, что Уилсон назвал «Потерей», тоже стояла в подвале за моим столом, накрытая простыней, чтобы не попадалась на глаза. Вполне возможно, что это – моя лучшая работа, но смотреть на нее было больно. Было и несколько других, включая переплетенные ветви, над которыми я с таким остервенением трудилась месяц назад.

– Думаю, всего работ может быть десять.

– Тогда решено. Привези мне скульптуры, и я все устрою. И вот еще что. Не говори Дарси. Пусть это будет нашим маленьким сюрпризом.

Я закончила работу в кафе в четверг поздно вечером и отправилась домой, думая о субботней выставке, о работах, которые подготовила, и о том, что нужно бы позвонить в Рино. Они, наверное, решили, что я сошла с ума. Детектив Муди оставил два сообщения на автоответчике, и Хейди Морган снова звонил. Я пообещала себе, что позвоню им после выставки.

Одной из основных причин моей нерешительности был Уилсон. В тот раз мы ездили вместе, а тут за последний месяц едва ли пару раз виделись. Он стал моим лучшим другом, и я отчаянно по нему скучала и злилась за то, что он так отдалился. «Пространство», как я решила, было всего лишь вариантом фразы «ты не виновата, дело во мне», которую люди используют, чтобы прекратить отношения. Но у дружбы не должно быть срока годности. Лучше бы этого дурацкого поцелуя вообще не случилось. С тех пор Уилсон стал совсем другим.

Стоя у двери в свою квартиру, я проглядывала почту, когда дверь Уилсона открылась и закрылась надо мной. Я напряглась, прислушиваясь к шагам на лестнице, а потом поморщилась, услышав голос Памелы, которая спрашивала про выставку в Шеффилде в субботу.

– Я видела билеты. Ты хотел сделать мне сюрприз? Это подарок на День святого Валентина? – кокетливо выспрашивала она.

Как мне захотелось взбежать по лестнице и швырнуть ее через перила. Похоже, она не почувствовала моих смертоубийственных намерений, потому что продолжила говорить.

– Мы можем сначала поужинать с моими родителями. Они остановятся в отеле на следующей неделе.

Я и забыла о связи Памелы с отелем. Тиффа говорила, что семья Шеффилд уже не была единственным владельцем отеля, но деньги решают все, так что отель по-прежнему носил это имя.

Памела с Уилсоном спустились вниз, и я крадучись отступила, надеясь, что они меня не заметили. Нужно было зайти в квартиру и закрыть дверь, а теперь уже поздно, я себя выдам. Так я и стояла, застыв на месте, видя, как Памела закидывает руки Уилсону на шею, приподнимается на носочки, чтобы скользнуть поцелуем по губам. Я отвернулась. А нужно было смотреть, нужно было заставить себя признать, что это она – его девушка. А я – просто соседка. Проект. Или каприз? Я уже не знала, кто я для Уилсона.

– Увидимся в субботу? – спросила Памела.