Руслан Белов - Бег в золотом тумане

— Слышь, ты, Мандела [30] Нельсон Мандела — Чернокожий лидер африканского национального конгресса, награждён Международной Ленинской премией Мира в 1990 году. , — Житник повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Первый раз в человека стреляю! Представляешь, чувствовал, как железо в него входит! Как будто я пальцами его проткнул! А сейчас чувствую, как оно, железо, сидит там, у него под кожей, рвет красное мясо, трет белую кость и жжет, жжет, и кровь сочится. Скоро сдохнет, и сгниет, и мухи снесут в него яйца!

Я еще в городе, когда гвозди для стволов рубил, симфонию эту предчувствовал.

Я завалил своего врага! И, знаешь, Черный, мне понравилось это! Видишь, даже говорить стал, как ты, с картинками. Метафоры и гиперболы сами в голову лезут. Я другим человеком стал и поверь, снова хочу все это испытать!

— Ну — ну, успокойся, это — истерика! — Я похлопал Жорика по плечу и продолжил:

— Похоже, ты, братец, смерти боишься. А когда трус убивает, крик у него в душе появляется: "Я не такой, как вы все! Я не жертва!!! Я убийца!!! Я буду жить, а вы все умрете! Тебя гнетёт тяжелая наследственность, лишний вес и некачественная пища! Все демоны искренне верят, что каждая отнятая ими жизнь, продлевает их существование… "Горца" помнишь?

А вообще, тебе надо было Резвона шлепнуть. Недавно он примерно то же самое говорил. Сдаётся мне, что вы с ним духовные близнецы — братья, Как Виссарион и Адольф!

— Ты мне тут параллели не черти! Психиатр — самоучка!

Скажи ещё, что Фатима — моя сводная сестра!

Житник и впрямь стал опасен…

— Да ну вас на…! — прервал Сергей нашу "дружескую" беседу, остановившись у штольни.

— Ты, Черный, умный, но под кожу без мыла лезешь! Человек, может быть, жизнь нам спас, а ты его обзываешь!

Я очередной раз удивился наивности друга и сразу же прочёл лекцию, касающуюся всех:

— Находясь в полном сознании, я заявляю: Сергей, ты не прав!

Я могу изъясняться на Федином наречии, могу украсить любые уши первосортным "Спагетти"! Всяких гастролёров вижу за версту…

Когда приспичит — Душу выну по филиппинской методике без шума и пыли… Вот только трепанация черепушек ваших мне никак не удаётся. До серого вещества не могу добраться, хоть плачь!

Не понимаете что ли, что Человек должен получить то, что ему причитается? Ото всех! Вот если мне постоянно говорят, что я не симпатичен, не прав, да ещё и не умён, то это для меня отправная точка, чтобы посмотреть на себя глазами окружающих меня людей!

Даже если эти характеристики не точны или вовсе не правильны!

А что может быть хуже теории "Всеобщей любви"? Что она может подарить человеку? Полноценную жизнь? Нет! Минуту забвения, а потом полное разочарование!

— Ты прав, Черный! — обернувшись, засмеялся Сергей. —

Особенно насчет непротивленцев. Терпеть их не могу. Ты знаешь, многие геологи в маршруте ширинок не застегивают. Зачем? Все равно вокруг одни сурки и мыши. Удобно — побрызгал и пошел. И в городе привычка эта остаётся. Пробегаешь весь день в костюмчике модном, а "оттуда" — оказывается, кусок рубашки торчит! И ни одна сука не скажет… Кстати, расскажу я вам мировой анекдот на эту тему:

"Женщина, увидев непорядок в нижней части мужского костюма, очень деликатно сделала замечание: "Мужчина! У Вас магазин открыт!" Мужик, как истинный Эзоп, спрашивает: " Продавец стоит за прилавком?" Женщина взглянула ниже пояса мужчине и отвечает: "Продавца нет, только пьяный грузчик на двух мешках валяется!"

От всей души, посмеявшись и разрядив обстановку, все за исключением Наташи, добровольно оставшейся на страже, сидели в штольне между завалами и ужинали в тусклом свете карбидных ламп.

Мумию циррозника мы решили подселить в забой к Ваське-геологу.

Его, чертыхаясь, потащил Федя.

Я достал из Наташкиного рюкзака несколько банок кильки в томатном соусе и "Завтрака туриста". Юрка выложил кусков десять холодной жаренной сурчатины и фляжку родниковой воды. Есть никому не хотелось, но все понимали, что завтра времени на еду может и не найтись.

Глядя на лица товарищей, я остро чувствовал, что исчезновение Лейлы, для них не беда. То, за чем они пришли, — по-прежнему было у них в руках. Лишь иногда, то один, то другой вглядывался мне в глаза, пытаясь определить степень моего расстройства. И если они находили ее достаточной, — в их глазах проступало сочувствие. Отряд потерял бойца, но остался отрядом…

"Господа, присяжные! Заседание продолжается! Сундук мертвеца и бутылка рома", отрапортовал Федя, демонстрируя знание произведений классиков Советской России нэпманского периода и зубра прозы творившего на территории Туманного Альбиона. Сделав паузу, он продолжил сокрушенно: