Дмитрий Яблонский - Таежный бурелом

Мицубиси сел за стол, написал на фронт князю Отани и отцу в Токио. Надо было спешить. Если Уолл-стрит грозит погашением векселей, то следует как можно скорее захватить золотые запасы Среднеазиатского банка в Хабаровске, Чите и Благовещенске.

После этого, взяв телефонную трубку и назвав номер, он приказал разыскать резидента 270.

В ожидании резидента маркиз сочинял хэйкан [32] Хэйкан — традиционная нерифмованная форма японской поэзии. .

— Резидент двести семьдесят ожидает вас, господин маркиз, — доложил адъютант.

— Просите.

Вошел лейтенант Нооно. В нем трудно было признать владельца трактира. В европейском костюме он казался выше, стройнее. От него веяло здоровьем и физической силой. Не снимая шляпы, Нооно почтительно замер перед маркизом.

Мицубиси кое-что слышал о Нооно, но видел его впервые. «Лейтенант Нооно, — припомнилась ему аттестация начальника специальной школы, — может пройти по жалу меча, не обрезав ступни. Он молчалив, как Будда, коварен, как гейша, обладает настойчивостью сеогуна» [34] Сеогун — полководец (япон.) . .

— Садитесь, лейтенант! — пригласил маркиз. — Расскажите о себе.

Нооно коротко сообщил о своей деятельности после окончания кадетского корпуса и специальной школы разведчиков. Мицубиси маленькими глотками отпивал подогретую сакэ и пристально следил за лейтенантом.

— Почему вы застрелили Цукуи? — внезапно спросил маркиз.

— Цукуи стал ненадежен.

— Вы, лейтенант, честолюбивы?

Нооно четко, во-военному ответил:

— Так точно, господин генерал, как каждый офицер разведывательной службы специального назначения.

Лейтенант закурил. Чашка с сакэ стояла нетронутой. Чуть волнуясь, Нооно сообщил подробности убийства Мацмая. Он чувствовал себя угнетенным, застрелив знатного соотечественника. Мицубиси понял это, заметил с подчеркнутым участием:

— Дорога в тысячу ли всегда начинается с первого шага.

— Я тоже так думаю, господин маркиз.

Мицубиси засмеялся. Почтительно улыбнулся и Нооно.

— Где ваша русская любовница? — снова холодный и резкий внезапный вопрос.

Нооно смутить трудно. Отвечая, он не подал и виду, что удивлен осведомленностью маркиза:

— Отравил. Мои агенты устранили офицера, который возражал против одной нашей операции. Русская женщина устроила мне сцену. Осторожность принудила меня расстаться с ней.

— Как?

— Ночью, в ее квартире. Подал в вине стрихнин и ушел.

— Вы любили ее?

— Не больше, чем разрешено японскому офицеру, работающему во вражеском лагере.

Мицубиси отомкнул вделанный в стену сейф. Достал из него новенькие погоны капитана и орден Восходящего солнца.

— Божественный император, господин капитан, удовлетворен вашей деятельностью.

Нооно встал, почтительно склонил голову.

— Садитесь, капитан… Что вы думаете о большевиках?

— Это какая-то особая порода людей. Их не переделать, можно только уничтожать.

— Это так. Но они люди! Следует применять правило тайной разведки: «Если нельзя разбить врага, надо переманить на свою сторону его командиров, недовольных и обиженных». Помните?

— Так точно, помню. Искусство разведки мне небезызвестно…

— Это не столько искусство, сколько наука. — Мицубиси снова открыл сейф, подвинул к Нооно стопку в пергаментной бумаге. — Здесь десять тысяч золотых рублей. Надо разжечь бунт в Хабаровске. Руководство должно принадлежать верному человеку.

Нооно смолчал, ожидая разъяснений.

— Что вы об этом думаете, капитан? Есть ли такой человек?

— Господину генералу лучше знать. Я устал ждать войны. Мне опротивел вонючий трактир.

— Выпьем, капитан! За победу!

Мицубиси чокнулся с Нооно, тот пригубил сакэ, отставил чашку.

— Русские в борьбе с нашей армией избрали тактику кротов. Они зарываются в землю, или, как большевики это именуют, уходят в подполье. Ваша задача извлечь кротов из нор.

— Я готов исполнить приказ, господин генерал. Разведчик может стать невидимым, раствориться в предметах, стать тем, кем велит ему божественный император. Он может остановить бег крови в венах и, если надо, стать большевиком.

— Справедливо. Если нельзя сейчас ударить, удар подготовьте назавтра. А чтобы рука не потеряла силы, надо взять воск и мять его в пальцах. Умение маскироваться — сложное искусство, как искусство ювелира, точное, как мастерство хирурга. Если вы, капитан, выполните задание в Хабаровске, то чин майора и орден Золотого Коршуна вам обеспечены. Но это большой риск!