Богдан Сушинский - Операция «Цитадель»

Словом, как бы там ни было, а в последнее время Салаши облюбовал для своей полуподпольной резиденции отдаленный от столичной суеты городок Шопрон, с трех сторон охваченный австрийской частью Великогерманского рейха. Причем значительная часть этой территории относилась к исторической области Бургенланд, которая после распада Австро-Венгерской империи по Трианонскому договору была отторгнута от Венгрии вместе с Трансильванией, Банатом, Бачкой и некоторыми другими землями.

На карте, которую изготовили специально для Салаши, все эти земли были «включены» в состав Венгрии, но именовалась теперь эта страна не Венгрией, а Венгерским Союзом Древних Земель [27] Именно так — Венгерским Союзом Древних Земель и стала называться Венгрия после того, как в октябре 1944 года регент Хорти был отстранен от власти, а главой государства, фюрером венгерского народа и премьер-министром страны стал Ференц Салаши. .

«Глядя на эту карту, — говорил личный адъютант и начальник охраны Салаши майор в отставке Гёза Унгвари, — любой венгр прослезится, а истинный венгр, то есть венгр-патриот, еще и станет перед ней на колени».

Когда Салаши-Салосьян слышал в своем присутствии определение «истинный венгр», он, по армейскому обыкновению, натужно багровел, воспринимая его, как явный или непроизвольный намек на свое «венгерское малокровие». Однако на сей раз его умиляло то, что, демонстрируя образец истинного патриотизма, Унгвари первым опустился на колени перед столом, на котором эта карта была расстелена, чтобы, поражая Салаши своими порывами, поцеловать ее и даже вполне естественно прослезиться.

— Так что, друзья мои неподсудные, — несколько необычно начал встречу с ними обергруппенфюрер СС Мюллер, — настал и ваш черед выйти на эту гладиаторскую арену. Застоялись вы, как рысаки в будапештских конюшнях.

Салаши и Унгвари молча, исподлобья, переглянулись. Лишь узнав о том, что Гитлер принял в своей альпийской ставке регента Хорти, обер-нилашисты поняли, для чего их, собственно, пригласили в Берлин, да к тому же за несколько дней до прибытия туда адмирала.

Для германцев важно было, чтобы Хорти знал о пребывании Салаши в Берлине и ежечасно ощущал, как в затылок ему дышит напористый и безжалостный соперник. Как поняли венгерские оппозиционеры и то, что дальнейшая их судьба будет зависеть от исхода переговоров фюрера с регентом. Тем более что никто и не скрывал, что определенное время их действительно использовали втемную, как гладиаторов, на жизни которых поставили задолго до выхода на политую кровью арену.

Впрочем, все это уже позади. Теперь Салаши и Унгвари, который должен был со временем то ли возглавить личную охрану нового венгерского диктатора, то ли по примеру обер-диверсанта рейха Скорцени налаживать его диверсионную службу, — уже знали, что «неискренность и продажность регента Хорти окончательно свела на нет все попытки фюрера заставить его оставаться верным своему союзническому долгу».

Получив эту информацию от опекавшего их офицера СД, Салаши понял: это его шанс! У фюрера не осталось времени для того, чтобы и дальше испытывать на верность продажного адмирала. Именно сейчас Гитлер должен решить для себя, что предпочтительнее: то ли расстаться с престарелым адмиралом Хорти, то ли навсегда потерять Венгрию, с ее военным потенциалом и с запасами нефти?

— Мы давно понимали, что регент не способен вести Венгрию к победе, — по-армейски четко ответил Салаши. — За нами же — сплоченная партия, и за нами — значительная часть венгерского народа. В то время как Хорти давно потерял всякую поддержку какой-либо политической силы, поддержку армии и полиции. Словом, регент теряет реальную власть над страной.

Умение отвечать коротко и по существу — то, что нравилось в нем фюреру, а особенно Мюллеру, который своей склонностью подавлять волю собеседников короткими неожиданными вопросами даже самые дружеские беседы умудрялся превращать в форменные допросы.

— Не согласен, друзья мои неподсудные, — неожиданно резко возразил Мюллер, выходя из-за стола и неторопливо, широкими шагами, словно крестьянин, меряющий свою нивку, прошелся по кабинету. — У Хорти все еще достаточно и политической власти, и военной силы.

В кабинете воцарилось неловкое, гнетущее молчание. Не обращая внимания на раздосадованных столь резким выпадом венгров, шеф гестапо продолжал вперевалочку «измерять свою ниву».

— Сейчас меня интересует не то, какие силы поддерживают Хорти, а какие вас. Меня интересует только одно: способны ли вы мобилизовать достаточное количество своих боевиков, чтобы в день Икс, в тот день, который будет вам указан отсюда, из Берлина, захватить все жизненно важные пункты столицы.