Виктор Кондратенко - Без объявления войны

Тардов остается в здании штаба, и я прощаюсь с ним. Под вой сирен редакционная полуторка вылетает на окраину Тернополя. Пепельно-желтая девятка «юнкерсов» заходит на бомбежку. В бинокль видны черные кресты на плоскостях. Девятка стонет от тяжелого груза, будто захлебывается воздушной волной. Ее спешат перехватить наши краснозвездные «ястребки». Но из глубины жаркого июньского неба появляются длинные, как змеи, «мессеры». Вспыхивает воздушный бой. «Юнкерсы» действуют дерзко. Они не обращают внимания на заградительный огонь зениток и, не меняя курса, запускают пронзительные свистульки, пикируют на железнодорожный вокзал, а потом на небольшой высоте уходят на запад.

Отгремела бомбежка, затихли частые залпы зенитных батарей, а мы все еще стоим наготове с винтовками и ручными пулеметами у редакционного поезда и смотрим с болью в душе, как вдали, за красноватой полосой черепичных крыш, раскачиваясь, поднимаются в прозрачном воздухе пять черных столбов дыма.

— Отбой! — Кисиль берет ручной пулемет на предохранитель.

Я собираюсь отправиться на свой сеновал. Но из вагона выглядывает ответственный секретарь:

— Четвертая резервная бригада, немедленно к редактору! — И Крикун широко распахивает дверь.

Неужели едем? Как быстро сбылось желание! Мимо меня, радостно подпрыгивая, проносится Буртаков. А за ним не спеша, вразвалку шагает, как всегда сохраняя полную невозмутимость, лейтенант Филь. У него такие же волосы, как и у Михаила Нидзе, — цвета красной меди, только на лице меньше веснушек. Нидзе — горяч. Филь — сдержан.

Жара усилилась. Железные вагоны накалены. Воздух как в парилке. Но полковой комиссар Иван Иванович Мышанский в шерстяной гимнастерке. Его борцовская грудь туго перетянута зеркальным ремнем. На столике карта, прикрытая газетой, и папиросная коробка с черным всадником на фоне голубых гор.

Буртаков, Филь и я стоим по команде «смирно».

— Давай-ка без «струнки», — мягко говорит Мышанский. — Надо ехать, сынки. Есть задание. Слушайте меня внимательно. Командующий фронтом генерал-полковник Михаил Петрович Кирпонос потребовал от войск самых решительных наступательных действий. Ваша задача: проследить за тем, как выполняют в частях приказ командующего, найдите подлинных героев фронта и напишите о них статьи и очерки, чтобы на примере лучших учились побеждать врага все воины.

— Мы хотели бы знать, товарищ редактор, какое положение на том участке фронта, куда вы посылаете нас, — сказал Буртаков.

— Многое вам придется выяснить на месте. Участок горячий. Однако в ближайший час наступательные действия наших механизированных войск внесут в оперативную обстановку решительную поправку. Вероятно, вы собственными глазами увидите разгром танкового клина.

От этих слов даже в жарком купе стало легче дышать. «Разгром танкового клина! Дадим газетную полосу. Нет, пожалуй, разворот», — подумал я, пока Мышанский распечатывал коробку «Казбека».

Переложив папиросы в портсигар, он сказал:

— Поедете в Пятую армию!

— В штаб? — спросили мы хором.

— Нет. Он покинул Ковель и находится в движении. Постарайтесь проскочить прямо в девятнадцатый мехкорпус Фекленко, там близко действует и девятый корпус Рокоссовского. На четвертые сутки вы должны быть с материалами в редакции. Не увлекайтесь. Помните, газету надо выпускать.

— А на какой машине поедем? Кто ее поведет? — спросил Филь.

— На «эмке». Водитель Хозе, — редактор похлопал меня по плечу. — Вот старший. Командир машины.

В полуоткрытую дверь просунулся Крикун и запротестовал:

— У секретариата забирают последнее запасное колесо. Я не могу отпустить Хозе. Прикажете пешком ходить в штаб фронта за информацией? Да, пешком?!

— Запасное колесо — вещь хорошая, а запасной материал — еще лучше, — отрезал редактор и обратился к нам: — Ну, сынки, пойдем дальше: ищите отважных людей, они подскажут интересные темы. Я надеюсь на вашу инициативу. И последнее: советую не ехать на Кременец, а взять курс на Шепетовку. В Ровно у коменданта города выясните обстановку.

Крикун сказал:

— Всем отъезжающим необходимо зайти к заместителю редактора. Он ждет в своем купе.

— Значит, едете, орлы? Так... Так... По крупицам собирайте боевой опыт. Важно знать, как воюет противник. Хм... хм... — В горле у Синагова першило, и он никак не мог откашляться. Прощаясь, заместитель редактора задержал руку Буртакова: — Тебе особое задание... Помимо всего, думай о полосе: бой в окружении. Покажи роль политрука или комиссара в тяжелой обстановке. У меня все. Счастливой дороги.