Алим Кешоков - Долина белых ягнят

Оказывается, Апчара видела тимуровцев, когда они шли сюда. Видели ребят и парашютисты. Они озабоченно спросили, что это за люди, но, узнав, что идут школьники собирать лекарственные травы, успокоились. Вошли в дом и завалились спать, как видно, устали. Не попросили даже поесть.

— У меня уже есть план, — шептала Ирине Апчара. — Пошлю тайком гонцов к Чоке Мутаеву. Пусть придет и проверит у них документы. А ты оставь при мне двух ребят.

— Надо оставить всех ребят, — дрожа, советовала Ирина. — При детях не будут нападать. А останешься одна, мигом убьют. Будем все вместе.

— Нет. Приедет Чока, вдруг начнется перестрелка. Пойдут в ход гранаты. Попадут в детишек…

— Ну хорошо, оставлю тебе Каса и Нашхо. Очень смышленые мальчишки.

Остальных детей Ирина повела подальше от фермы собирать целебные травы. Она понимала, что главные события и волнения еще впереди.

Апчара давно разбила свой будильник, но тем вернее научилась она определять время и ошибалась не больше, чем на пять минут. Ей помогали горы, окружавшие Долину белых ягнят. Они стали для Апчары циферблатом часов, гигантским и прекрасным. Таких часов наверняка не было ни у кого в целом свете.

Самая левая вершина, похожая на свадебный венец или даже на царскую корону, считалась у Апчары цифрой пять. Как только лучи солнца ударят из-за нее подобно сиянью от золотого венца, надо хватать подойник и доить коров. Первая утренняя дойка. Дальше по порядку пойдет двугорбая гора Мамат. Когда солнце коснется левого горба, молоковозу пора везти молоко на сыроваренный завод. Когда солнце передвинется к правому горбу, надо собирать девчат, выстраивать их в две шеренги и проводить занятия по программе военного кружка. Гора Кабля означает полдень. Дневная дойка. Пастух знает это время и гонит коров на ферму. Если же солнце подкрадется к горе Тещины зубы и наденет на самый правый зуб золотую коронку, считай, что рабочий день окончился.

Посылая в штаб своих секретных гонцов, Апчара взглянула на солнце так же привычно, как люди смотрят на ручные часы. Оно подплывало к Кабле, то есть к полдню.

Оставшись на кухне с двумя тимуровцами, она разговаривала громко, чтобы неизвестные люди, свалившиеся с неба, не думали, что она одна.

Мальчики оказались послушными. Они с полуслова понимали Апчару, все исполняли быстро, бегали бегом. Они все умели делать, что ни заставь, даже просеивали через сито муку.

Отсюда, от фермы, было видно, как недалеко от сенокоса, где девушки копнили сено, рассыпались и тимуровцы с Ириной Федоровной во главе. На зеленом альпийском ковре дети казались яркими пятнышками, среди которых выделялись те, что были в белых войлочных шляпах.

Мужчины за стеной не подавали никаких признаков жизни, но их присутствие Апчара чувствует каждую секунду. Иногда украдкой она взглядывает в дырочку, образовавшуюся в старой саманной перегородке. Сквозь эту щелку девочки обычно спрашивали у поварихи Азизы, скоро ли будет готова еда. Азиза сердилась и не раз замазывала дырку глиной, чтобы проголодавшиеся нетерпеливые доярки не надоедали ей. А теперь вот дырочка пригодилась.

Апчара видит двух мужчин, развалившихся на девичьих кроватях. Рядом с ними на полу мычат больные телята. «Как бы не разбудили гостей прежде времени». А может быть, Апчара зря послала мальчишек в штаб. Вдруг эти парашютисты — добрые люди, слушатели курсов ПВО, на которые хотела поехать и сама Апчара. Но — нет, не ошибается Апчара. Она видела, как парашютисты, ложась спать, спрятали под подушки пистолеты. Рядом с кроватью у изголовья стоят тяжелые ранцы из телячьей кожи. Один из «гостей» сказал: «Хъачабз, дай напиться».

Котел уже закипал. Ребята кололи дрова. За перегородкой замычала Чернушка, пытаясь встать. Сейчас разбудит!

Но с горы, поднимая рыжую пыль и скрипя тормозами на крутых поворотах, уже мчался автомобиль начальника штаба. По этой машине Апчара всегда узнавала Чоку. Когда его назначили начальником штаба пастбищ, ему передали и эту машину из гаража обкома партии, как бы подчеркнув этим важность дела, которое ему поручили.

Спящие проснулись, стремглав вскочили. Один из них, тот, кто давеча сказал Апчаре «хъачабз», метнулся к окну. По серпантину горной дороги мчался грузовичок с пятью пассажирами. Но куда он мчится, пока сказать трудно.

Апчара затолкала мальчишек под кухонный стол, а сама зачерпнула целое ведро огненного бульона и встала наготове около двери. Дети, поняв опасность, заскулили, но Апчара шикнула на них, и они умолкли. Шум машины приближался. В дверь с той стороны ударили прикладом.