Александр Коноплин - Млечный путь (сборник)

«Господи, — подумала она, — откуда у этого мальчика такой талант?» И тут же вспомнила, что в лагере, еще в малолетке, он закончил не то семь, не то восемь классов.

А он не знал, слышит она или нет — произносил одними губами, но говорить громче не мог, не хватало воздуха:

Слушая, она незаметно и осторожно отдирала его окровавленные одежды, но очень скоро поняла, что трогать его нельзя.

Начался обильный снегопад — вторично за ночь. Мария еще некоторое время пальцами счищала снег с лица своего друга. Затем, поняв, что он умер, села возле него и замерла. Очень скоро ею стал овладевать сон — она поняла, что замерзает, но шевелиться не было сил. Уже засыпая, услышала собачий лай, а немного погодя — скрип лыж по снегу. Сначала к ней подбежали две лайки — она видела загнутые колечком хвосты, затем скрип снега приблизился и оборвался у ее уха. Разлепив вторично веки, она увидела широкие концы самодельных лыж, обитых снизу шкурой росомахи. Такие лыжи имелись только у одного человека в округе — охотника Назара Долбасова. Но странное дело: лыжи остались на месте, а скрип продолжался. Приоткрыв глаза в третий раз, она увидела склонившееся над ней скуластое лицо, обрамленное редкими седыми волосами.

— Однако живая, — произнес человек и стал снимать с себя меховую парку [45] Верхняя одежда жителя севера, чаще из оленьей шкуры мехом наружу, без разреза спереди. Одевается через голову. , а потом — еще дольше — надевать ее на Марию, при всяком движении причиняя ей сильную боль. Далее она почувствовала, что ей раздвигают губы горлышком бутылки, и сама сделала большой глоток. Спирт ожег ей гортань и язык. Она на секунду задохнулась, но сон прошел. Она помогла Назару перекатить ее на лыжи и привязать к ним ремнями.

Потом все трое — Назар и обе его лайки — впряглись в постромки, и снег снова заскрипел возле уха Марии. И скрипел долго, пока она окончательно не заснула.

Снег шел остаток ночи и все утро и похоронил следы человека и его лыж и отпечатки лап собак. Но еще долго не мог скрыть от глаз тайги тело не то низкорослого щуплого мужчины, не то подростка и двух мертвых волков, почему-то брошенных охотником под старой лиственницей…

После 1945 года в Эвенкии были переименованы многие поселки и стойбища. Автор дает их в прежнем названии.

Кумалан — коврик из оленьей шкуры, иногда из кусочков разного цвета.

Парка — верхняя меховая одежда, одинаковая для мужчин и женщин.

Аргишить — заниматься оленеводством, кочевать.

Белковать — охотиться на белку.

Белка, соболь, горностай, песец, лисица.

Пальма — нож на длинной ручке.

Амака — медведь.

Иргичи — волк.

Капканы.

Потакуй — переметная сума.

«Косая» — сотня, «кусок» — тысяча, «красная» — тридцатирублевая ассигнация.

Бригадир.

Вор в законе.

Любой наркотик, не обязательно тот, который нужно растворять.

Повторник — человек, отсидевший срок до войны и получивший новый, чаще уже по политической статье, но за ту же вину.

Последняя стадия физического истощения, дистрофия неизлечимая.

Сука или отошедший — вор, нарушивший воровской закон. После этого он переходит в другую «масть» — ссучившихся. По тем же «законам» каждый вор в законе обязан при встрече убить «отошедшего», иначе убьют его самого. Поэтому в тюремных камерах, а также на этапах и в ГУЛАГе суки и воры в законе сидят в разных вагонах.

Блатной жаргон.

БУР — барак усиленного режима, по сути дела, карцер.

Всех политических в лагере и тюрьме урки и охрана называли фашистами.

Вестка — деревня по-белорусски.

Карцер.

Мальчик.