Александр Коноплин - Млечный путь (сборник)

…Как это было! Как совпало —

Война, беда, мечта и юность!

И это все в меня запало

И лишь потом во мне очнулось!..

К жизни и творчеству писателя А. В. Коноплина, на мой взгляд, эпиграфа более точного, чем из Давида Самойлова, и не подберешь.

Это поэт-фронтовик сказал едва ли не обо всем своем поколении. И, конечно, об Александре Викторовиче, которому 26 августа 2011 года исполнилось 85 лет.

Дело в том, что Саша Коноплин семнадцатилетним юношей надел солдатскую шинель и прошагал в ней сквозь огонь Великой Отечественной до Эльбы, сполна хлебнув фронтового лиха. Но окончание войны «совпало» с бедой куда более страшной для молодого человека, чем фронтовые лишения: по ложному доносу — ГУЛАГ. И все без перерыва, одно за другим. Но Александр Викторович, пройдя сквозь это пекло, не сломался, не ожесточился, а все случившееся с ним позже использовал в своих книгах, издававшихся в Москве, Ярославле, Рыбинске.

Забегая вперед, скажу, что не раз слышал от мастера: «Мне посчастливилось быть на войне, посчастливилось пройти ГУЛАГ. Без этих „университетов“ я не стал бы писателем». Жутковато слушать, но надо знать этого человека — сильного, мужественного, честного, полного самоиронии, всецело посвятившего свою жизнь писательству. Прав, наверное, в этом смысле А. Блок: «Чем хуже жизнь, тем лучше творчество».

Признаюсь, поначалу ждал от писателя «разоблачительноизобличительных» слов и публикаций в отношении «кровавого сталинского режима», «преступного советского прошлого», «повальных арестов», «массовых репрессий» и прочих прелестей, которыми и сегодня козыряют, прикрывая свои поступки, псевдодемократы. Ничуть не бывало! Не мог человек и художник такого масштаба опуститься до подобного. Другие у него цели и задачи в жизни. Другой уровень культуры, воспитания, мышления, понимания истории и своего места в ней. Другой уровень патриотизма. Другое отношение к Родине.

Берусь утверждать, что каждая встреча с Александром Викторовичем — особая удача не только для читателя, но и для писателя. Великолепный рассказчик, умеющий найти контакт с любой аудиторией, он легко и образно, с неподражаемым юмором говорит о таких страшных жизненных ситуациях, что охватывает ужас. Правда, здесь же предлагает эпизоды, от которых невозможно удержаться от смеха.

Автор полутора десятков книг писатель А. В. Коноплин и сегодня находится в прекрасной творческой форме. Широко известные его крупномасштабные полотна — книги «Апостолы свободы», «Время дождей», «Шесть зим и одно лето», «Бессмертные», «Поединок над Пухотью», «Сердце солдата», «Ну, русичи!» — это торжество художественного слова, тонкого вкуса, литературного мастерства. Везде писатель остается верен своей теме, предлагая читателям фронтовую и лагерную прозу. Повесть «Клара» — об одном их трех неудавшихся побегов автора с лесоповала, где его преследует Клара— свирепая овчарка, натасканная на отлов беглецов.

Не удивительно, что писатели такого масштаба, как Александр Викторович, пользуются пристальным вниманием разного рода специалистов; литературоведов, критиков, историков, библиотекарей и других. По его произведениям школьники пишут сочинения, защищаются ученые степени, ставятся спектакли и создаются кинофильмы. Отбою нет, насколько я знаю, от приглашений на творческие вечера, встречи с читателями, любителями высокохудожественной прозы, настоящей литературы.

Мне известно, как работает Александр Викторович. Его отношение к писательству бескорыстно и глубоко серьезно. И намека нет на стремление к сиюминутному успеху, желанию понравиться, поиграть на слабовкусии. Требовательность к себе, к творчеству — высочайшая. Всем своим существом служит он авторитету искусства.

Крепко держит цепкая писательская память не только годы военного лихолетья, но и тысячи дней и ночей «за колючкой». Говорит задумчиво:

— Сюжетов — хоть отбавляй. О многом уже сказал, но вспоминается все новое, новое. Хотелось бы рассказать о сокамерниках. Интереснейшие были люди — ученые, музыканты, художники, военные… Кстати, генерал Виктор Владимирович Крюков, муж Лидии Руслановой, часто говорил мне: «Смотри в оба, Сашка, все запоминай, накручивай на извилины. Расскажешь когда-нибудь». Так и вышло. В общем, и писать, и рисовать меня учили хорошие наставники…