Станойка Копривица-Ковачевич - Поймать лисицу

Лена знает, что они не лучше, потому и старается поступать наперекор и им, и матери, да и самой себе.

В последнее время все у нее не ладится. Если бы виной тому были только мальчишки, это было бы понятно, но причина таится в ней самой, и это ее тревожит…

Лена продолжала сидеть так, как привыкла и как научилась у Йоле и Влайко, но, с тех пор как появился Рыжий, ее охватывает непонятное смущение. Пусть бы из-за кого другого, но из-за какого-то конопатого — нет, этого она ему не простит. В его присутствии все у нее получается плохо, не так, как прежде, она просто не узнает себя. Когда, впервые почувствовав на себе его взгляд, она сжала колени, это привело ее в замешательство. «Почему?» — думала она, удивляясь этой перемене в себе.

Однажды Лена поймала его воровской взгляд. Рыжий снизу смотрел на нее, когда она сидела, подтянув одну ногу к подбородку. Девочка быстро, даже не отдавая себе в этом отчета, натянула юбку на колени. Оба ужасно смутились. «Больше этого никогда не повторится», — решила она и с тех пор твердо держала данное себе слово. Это давалось трудно, ибо Лена не могла смириться с такой несправедливостью — им все можно, а ей ничего нельзя. Значит, Влайко, Раде, Йоле и этот Рыжий — все они могут вести себя, как им заблагорассудится, одна она не может! И только потому, что она девочка!.. Завидуя мальчишкам, она тысячекратно проклинала свое женское естество.

Иногда, слушая наставления матери, она готова была простить им, смириться, но в памяти всплывала еще одна обида, нанесенная ей мужчинами, и все в ней восставало.

Влайко тогда выздоравливал после болезни, но был еще слаб и капризничал. Чтобы удержать его в постели, отец стал уговаривать Лену: «Развлеки его, у тебя это хорошо получится, он тебя больше всех любит…»

Отец принес им два птичьих яйца, каждому по штуке. «Вот вам, играйте», — сказал он.

Лена и Влайко обрадовались. Разглядывая крохотные пестрые яйца, перекладывая их с ладони на ладонь, удивлялись, какие они маленькие, почти невесомые, любовались их нежно-голубым цветом.

— Мое крепче, — сказал кто-то из них, а другой тут же возразил:

— Нет, мое…

— Мое! — настаивал первый.

Второй не соглашался.

— Вот что, пусть они пободаются, — предложила Лена, — тогда и узнаем, чье крепче.

— Давай, — согласился брат.

— Это будут наши бычки. Твой пойдет с той стороны, а мой — с этой.

И Лена стала двигать своего «бычка» вдоль кровати, он же двинул ей навстречу своего.

— Му-у, му-у, — замычала она, чтобы напугать брата.

Влайко тоже замычал. Начали сближаться. Они то останавливались и размахивали руками, изображая бычков, бьющих копытами, то вновь пускали их навстречу друг другу. «Боже, помоги мне!» — взмолилась Лена, и в тот же миг ей пришла в голову мысль, что бог есть, так как «бычок» Влайко вдруг споткнулся, сломался и превратился в обыкновенную скорлупу.

Ах, как сладко было слышать плач брата, когда она увидела разбитое яйцо и желток, стекающий у него между пальцами.

— Вот тебе! — воскликнула она, — Будешь знать, как со мной тягаться!

Влайко так рыдал, что противно было смотреть. Его слезы раздражали ее. «Тоже мне, мужчина! Размазня!»

— Ничего, поори, — дразнила она его. — Поори, если тебе так легче.

Сама она ни за что бы не заплакала, хоть режь ее. Пусть попробуют, если не верят.

Вот тут-то и была нанесена ей обида, которую невозможно ни забыть, ни простить.

На крик Влайко прибежал отец и накинулся на нее:

— Ты разбила яйцо?

— Нет, он сам! — не задумываясь, ответила Лена.

— Да, это она! — сквозь слезы пробормотал Влайко.

— Ну а если и я? — с вызовом сказала она.

— А где твое яйцо? — спросил отец и двинулся к ней.

Лена вывернулась, зажав яйцо в кулаке.

— Это не я разбила, он сам!

— Сам он не мог этого сделать, — сказал отец и снова шагнул к ней. — Где твое яйцо?

Ну что ж… Вот оно, но она его не отдаст. Она отступила еще на шаг.

— Это ты разбила! — захныкал Влайко и еще сильнее расплакался.

— Ну, если я… — Она повернулась, глядя на него с ненавистью. — Я просто умнее и сильнее тебя. А тебе завидно!..

— Да-а, — протянул Влайко сквозь слезы.

И тут снова вмешался отец. «Почему он это сделал?» — спрашивала себя Лена. И до сих пор продолжает удивляться: почему? Почему они оба выступили против нее? И это отец, которого она так любила! Ее справедливый отец так несправедливо с ней обошелся… Почему?

— Лена, ты ведь старшая сестра, отдай ему яйцо, — мягко сказал отец, и Лена заколебалась.