Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

Маленькую Нину, разумеется, все эти проблемы не затрагивали. Она быстро освоилась на лагпункте и охотно общалась с тамошними политзэками. Особенно запомнились два человека, казавшихся ей стариками, поскольку они носили бороды, а один из них был совсем седой. Они наизусть рассказывали ей сказки разных народов мира, в том числе и арабские из антологии «Тысяча и одна ночь», множество стихов Пушкина и Лермонтова. Один из них читал «Илиаду» на древнегреческом, тут же пересказывая ее на русском, а другой – поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Девочка хорошо запоминала стихи, и многие строки из поэмы отложились у нее в памяти:

Запомнились ей и стихи Омара Хайяма, которые со сдержанной страстью декламировал седобородый:

Однако лагпункт, конечно, даже и для Нины не был курортом. Да и обстановка там не очень-то располагала к безмятежному времяпрепровождению. Ее мать очень опасалась майора – лагерного оперуполномоченного (звавшегося на зэковском жаргоне «кумом»). Он все время шнырял по лагерю с неизменным пистолетом в кобуре на ремне, и мать предостерегала дочку от какого-либо общения с ним:

– Очень мерзкий тип, – наставляла она Нину. – Любит руки распускать. Так что не подходи к нему близко, ни в коем случае не разговаривай и вообще, увидишь его – сразу смывайся куда подальше.

А опасность от него и вправду исходила нешуточная. Девочка тогда многое еще не понимала, но Нине достаточно было и того, что у нее на глазах этот майор расправился с одним из заключенных – красивым высоким грузином с пышной седой шевелюрой (это он читал девочке наизусть «Витязя в тигровой шкуре»). «Кум» отозвал его для разговора к границе лагеря, к тому месту, где не было ограждения из колючей проволоки, потому что начинался глубокий скалистый обрыв. В ходе разговора грузин что-то резко ответил «куму», и майор ударом в голову сбросил зэка со скалы. Убитый так и остался там лежать – даже подбирать не стали.

Анна Алексеевна, видимо, опасаясь неприятностей со стороны оперуполномоченного, вместе с дочкой ночевала в бараке с политзэками, а не в отведенной ей как специалисту отдельной комнате. И то, что она предпочла устроиться вместе с ними, а не с администрацией лагпункта, и тот факт, что положенный ей пистолет она демонстративно с собой не носила, производил на зэков определенное впечатление и немало послужил укреплению ее репутации.

Барабанов не подвел – доппайки для ударников на лагпункт все-таки попали. Уж сколько бы там ни прибрало к рукам начальство ИТЛ, сколько бы ни толкнула налево администрация лагпункта, а и заключенным кое-что перепало. Как это обычно бывало и на других стройках, меры по нормальной подготовке строительства и пусть небольшое, но все же улучшение питания оказались значительно более действенными, чем тупой нажим и истерическое подхлестывание. Хорошо обеспеченная работа стала разворачиваться ускоренными темпами, и свой участок Анна Коновалова сдала досрочно. Только тогда подозрительное отношение к ней переменилось: удачливого инженера стали поздравлять с успехом, наградили именными часами, даже цветы вручили. Да, и партбилет к ней снова вернулся.

Нине же настало время уезжать обратно в Ташкент – в школу. Сентябрьский город встречал ее обычным в это время летним зноем, от которого можно было спастись лишь в тени чинар у прохладных арыков, вбиравших в себя ледяную воду с гор, или же дома. В жару каждому хочется прохлады. И потому девочка совсем не возражала, когда к ней за пазуху привычно забирался песчаный удавчик, обитавший в доме, – он был такой холодненький! Эта змейка, в отличие от людей, прохлады не искала, а, напротив, искала возможности погреться. Нина никак не могла понять, почему одна из знакомых, приглашенных тетей Олей в дом, плюхнувшись в кресло, подняла отчаянный визг, как только сообразила, на что это такое холодное она уселась. Удавчик же маленький, и метра в длину не будет, безобидный, почти не кусается, ловко ловит мышей и очень приятный.