Николай Прокудин - За речкой шла война…

– Нечего добавить, товарищ майор.

– Х-х-хорошо… Теперь о вас, друзья мои! – Рахимов переключился на Колчакова и Хлюдова. – Наслышан, что отношения выясняете. Я решение уже принял. Тебя Колчаков, как только представится случай, – в Афган. А тебя, Хлюдов, к сожалению, пока в Москву-столицу не могу вернуть. Сами решайте вопрос о переводе, не то я вас сплавлю ещё дальше – в Небитдаг, в песках раскалённых погреться!

– За что меня на войну? – взбеленился Вадик Колчаков. – Я исправляться начал, пить бросил, жениться на сестре капитана Хлюдова собираюсь!

– Я те соберусь! Все зубы пересчитаю! Жених! – рявкнул Хлюдов. – Девчонке учиться нужно, а ты ей голову дуришь.

– Ещё вопрос, кто кому голову вскружил, и кто кого охмуряет, – огрызнулся Колчаков.

– Эх, когда же меня, подальше от вас, на Родину отправят! – со стоном схватился за голову замполит батальона.

– Куда? – дипломтатично поинтересовался Никита. – В Белоруссию или в Азербайджан?

– На Украину! – криво усмехнулся Рахимов. – Больно я сало люблю. Хочу к хохлам. Короче говоря, разгоню я вас всех на хрен! Тебя Никита тоже.

– На хрен?

– В Афган! К черту!

– А я вас давно прошу спровадить меня за «речку».

– Теперь я окончательно созрел, сам попрошу начальство за тебя. Похлопочу, организую тебе турпоездку на войну.

– Ну и ладно!

– Ну и ладно. Вот и хорошо, вот и поговорили. Без взаимных обид. Теперь слушай мою команду, офицеры! Запрещаю пить в течение месяца. Никаких пьянок. Что-то мне подсказывает, быть какой-то беде. Очень плохие ощущения и предчувствия.

Хлюдов встал, поплевал через левое плечо и демонстративно перекрестился на портрет Ленина, а затем отбил три глубоких поклона в сторону фотографии Генерального секретаря.

– Не юродствуй! – рявкнул Рахимов. – Накажу! И папа не поможет!

– Я? Юродствую? Я, товарищ майор, истинно верую в победу коммунизма! А вы? Разве не верите?

– Верю-верю!.. Пошли вон. Шуты-скоморохи!

Едва офицеры вышли на лестничную площадку, как Хлюдов с размаху врезал в глаз Колчакову:

– Я тебе покажу, как сеструху портить!

Тот в ответ ударил капитана в челюсть.

Никита бросился разнимать:

– Брэк, брэк! Стоять, дураки! Тайм аут!.. У меня коньяк в сейфе стоит. Пойдем! Выпьем и проведём мирные переговоры.

Взъерошенные офицеры тяжело дышали и вытирали платками кровь с лица. У одного был разбит нос, у другого губы. Злобно смотрели друг на друга. В конце концов подняли с пола фуражки и двинулись на второй этаж.

– Эх, вы, сродственники! – сострил Никита.

– Пошёл к лешему! – огрызнулся Хлюдов.

Едва выпили по три рюмки и разлили для четвертого захода, как в кабинет ворвался Рахимов:

– О! Так и знал – уже пьют! Кому я велел не пьянствовать месяц?

– А с какого дня введен «сухой закон», вы не установили, – хмыкнул Хлюдов. – Мы думали – с завтрашнего. Вот решили, чтоб не прокисла, прикончить крайнюю бутылку.

– Эге! – Майор заметил припухшие физиономии и набухавшие синяки, которые постепенно принимали лиловый оттенок. – Уже успели схлестнуться. Ну, значит, бабы правду говорят, побьют друг друга. Всё, как в анекдоте. Бабы не врут. Налей-ка, Ромашкин, и мне, что ли. Для успокоения нервов. Если пьянку нельзя предотвратить, значит, её нужно возглавить.

Рахимов в четыре глотка выпил дорогой коллекционный продукт, подарок солдатского родителя из Армении, отломил половину шоколадки «Алёнка», забросил его в пасть и схрумкал.

– А что за анекдот, товарищ майор? Ну, где «бабы не врут»? – попытался перевести на неформальные рельсы Никита.

– Анекдот? А-а-а… Служил, понимаешь, в гарнизоне типа нашего Педжена один взводный. Дурак-дураком. Долго служил, а никак вырасти до ротного не мог. Пил, гулял, дурака валял. Однажды жена ему вдруг говорит: «Тебя, Вася, завтра ротным назначают». А тот: «С ума сошла? За что? Я и на службе-то почти не появляюсь». – «Это твое дело. Но бабы говорят, они все знают». Действительно, утром вызывает командир полка, хвалит за службу и назначает Васю ротным. А он и дальше пьёт – то должность обмывает, то звание. К роте и не подходит. Жена вскоре опять заявляет: «Вася, тебя замом командира батальона назначают!» – «Да я только ротным стал, а работать ещё и не начинал. За что меня выдвигать?!» – «Не знаю, бабы говорят, а они всё знают». И точно – командир оформляет представление на вышестоящую должность. Вася от радости за ум взялся, работать начал. Несколько месяцев добросовестно служит. Карьера наладилась. Должность, звание, вот-вот академия. Чудеса! Но тут жена заявляет: «Тебя, Вася, скоро посодют!» – «За что? Не пью, не ворую, службой занялся, а ты каркаешь!» – «Не знаю, за что именно, но так бабы говорят…» И точно! Ночью постучали, увезли, посадили в камеру – дознание, допросы, протоколы. Жена на свидание приезжает, а Вася ей первым делом вопрос: «Дорогая, ну что там бабы говорят?» А она: «Что бабы говорят, не знаю, но прокурор гарантирует лет пять!».