Иван Багмут - Записки солдата

В холодной тьме он протрясся четыре часа и утром прибыл в больницу. Врач и в самом деле поехал. Ивась, с замиранием сердца думая, что́ его ожидает дома, изо всех сил погонял клячу, которая упорно отказывалась бежать.

Въехав во двор, Ивась увидел сиделку, выглянувшую из сеней, и обрадовался: по лицу ее можно было догадаться, что отец жив. Он вбежал в хату и убедился, что все хорошо и Юхим Мусиевич чувствует себя отлично.

— Ночью был кризис, который счастливо миновал. Теперь можно поздравить больного с выздоровлением, — сказал врач, осмотрев Юхима Мусиевича.

Ивась чуть не плакал от радости и рассказал о злосчастном происшествии с самогоном.

— Прекрасно! Вы поддержали его сердце. Иногда это помогает! А где ваш эликсир? Покажите…

Ивась вытащил из-за сундука четверть.

— О-о! — восхищенно протянул врач.

Он осмотрел остальных больных, выписал рецепты, дал несколько советов и успокоил юношу, сказав, что, по его мнению, все выздоравливают. Ивась колебался — налить доктору бутылку самогона или нет? А что, если обидится? Наконец он отважился и, краснея, предложил самогон как… дезинфицирующее средство. Доктор понимающе посмотрел на него и, пряча улыбку, поблагодарил.

Не обиделся! Ивась положил на подводу полмешка муки и замотанный в чистую полотняную тряпочку кусок сала.

Они выехали после обеда, но из Мамаевки выбрались только поздно вечером: слух о приезде врача разошелся по селу, и почти у каждой хаты подводу останавливали и просили осмотреть больного. Врач заходил, а Ивась зяб на подводе, ждал его и думал о тысячах больных, которых доктор не мог посетить.

Когда они, уже ночью, выезжали из села, у крайней хаты из темноты вышел парень.

— Товарищ врач? Зайдите, пожалуйста, отец умирает…

— Жар есть? — спросил доктор.

— Есть! — почему-то не сказал, а выкрикнул парень, метнулся в хату и, пока врач слезал с подводы, вынес, перекидывая с ладони на ладонь, уголек: — Вот! Нате, прикуривайте…

— Я не про тот жар спрашиваю. У отца есть жар? — устало улыбнулся доктор.

Наконец они выехали в степь. Подвода гулко тарахтела по мерзлой земле, было холодно, темно и неуютно. Доктор дремал в задке, и Ивась несколько раз оборачивался к нему, не осмеливаясь разбудить пассажира, до тех пор пока телегу не тряхнуло на выбоине.

— А вот интересно, — начал Ивась, — человек развивается из одноклеточного зародыша, это я читал недавно, а душа? Когда же вселяется в человеческий организм душа? И откуда она берется? Ведь бога нет?

— А вы уверены, что бога нет? — спросил доктор.

— Да… — неуверенно проговорил Ивась, удивленный таким вопросом. — А вы?

— Я тоже, — засмеялся доктор. — Душа! Вас интересует, откуда берется душа, но ведь и ее не существует.

— Как? — удивился Карабутенко. — А кто говорит, кто думает, кто чувствует? Не мясо же думает, а дух, живущий в теле.

— И все же души нет, юноша. Что такое психика человека? Это продукт работы мозга. Нет души, нет, как бы это сказать, духовного организма, а есть продукт тех процессов, в основном химических, которые происходят в мозгу. Как бы вам это пояснить? Ну вот, скажем, горит дерево, то есть происходит процесс соединения древесины с кислородом, а в результате — тепло, свет. Что такое свет?

— Световые волны.

— Правильно. Горит дерево — волны идут, излучаются, прекратился процесс горения — волны исчезли, не излучаются больше. Так же и психика: идут процессы в клетках мозга — перед нами психическое явление. Прекратился процесс — психики нет. То, что вы называете душой, появляется у ребенка, когда начинает работать его мозг. Таким образом, душа, повторяю, не есть нечто постоянно существующее, не нечто цельное, не духовный слепок или копия тела, а процесс.

Ивась онемел.

Так просто? А он столько месяцев бился над этим проклятым вопросом.

— Вы не согласны? — спросил врач, не слыша никакого ответа.

— Наоборот! Я никогда не думал, что это так просто! А ведь это и на самом деле так…

Он рассказал доктору о «душе» пани Катерины и о своих мучительных попытках разрешить этот вопрос и закончил:

— Теперь мне все ясно! Все!

— Все? — почему-то с грустью спросил доктор. — Помню, когда-то, окончив первый класс начальной школы, я сказал отцу: «Я все знаю — умею читать, писать, считать. Что же делать в школе еще три года?» Мне тогда было все ясно… А вот теперь — не все… И я вам завидую…

Ивасю хотелось спросить, что именно неясно доктору, но он не решился и ехал молча, перебирая в голове недавнюю беседу и удивляясь, как он сам не додумался до такого простого разрешения своей проблемы.