Иван Багмут - Записки солдата

Отдышавшись, я укрылся в лопухах. В комнату больше не рисковал заходить: а вдруг на ночь запрут окна и двери? Тем более что, уезжая, Ракша наказывал: «Гляди не забудь запереть на ночь окно!»

Тревога не покидала меня. Чтобы успокоиться, я залез на крышу — там было свежее. Конверт синел из-под кирпича, и, хотя я знал, что люди в темноте не видят, мне все время казалось, что женщина вот-вот заметит письмо. Только когда она заперлась, я задышал ровнее.

Скорее бы бросить письмо в почтовый ящик! Но еще рано, по улице ходят люди, проезжают машины. Я сидел, прислушиваясь к звукам. Проходили часы. Город понемногу засыпал…

Пора! Я спрыгнул с крыши, взял письмо в зубы, перебрался через забор и направился к почтовому ящику. Улицы предместья тихи. Но у этих тихих улиц свои минусы: можно наскочить на собаку, на пьяного или на влюбленную парочку. Настороженно прислушиваясь к каждому шороху, я бежал по улице, а сердце готово было выскочить из груди.

На мое счастье, почтовый ящик оказался недалеко. Я сунул письмо в щель и вздохнул полной грудью. Наконец-то! Последняя кнопка плана «Молния» нажата!

Я не торопясь направился к Ракше, чтобы проследить, куда он повезет краденую рыбу. Потом снова залез на крышу и, укладываясь спать, с удовлетворением подумал: «Дорого же вы за эту рыбу заплатите!»

Но сон не шел. Я видел перед собой пруд, красавцев карпов, которых так внимательно отбирали на расплод, представлял себе рожи браконьеров, довольные, хищные, противные, и мне становилось так худо, что хотелось плакать. Тогда я вспоминал о письме, брошенном в почтовый ящик, и настроение чуть улучшалось.

Уже перед рассветом зашумела автомашина, но не остановилась у двора Ракши. Потом машины пошли уже одна за другой, а Ракши все не было. Наконец я сообразил: «Зачем же ему возить рыбу домой? Чтобы кто-нибудь увидел?»

Меня вихрем смело с крыши. Я выбежал на улицу и, вспрыгнув на первую автомашину, шедшую в направлении нашего поселка, поехал домой.

Что там делается? Не придумал ли чего-нибудь Грей?

Когда проезжали мимо пруда, я соскочил на землю и побежал в наш рыбхоз.

В рыбхозе что-то случилось. Посреди двора стояла чужая «Победа», у конторы толпились люди, дверь кладовой охранял часовой с ружьем. Сердце у меня радостно забилось. Письмо дошло!

Я поискал глазами Серенького и, не найдя, пошел в кабинет директора, возле которого тоже стоял часовой с ружьем. У меня захватило дух. За столом сидел старшина милиции, перед ним — Ракша.

Поймали мерзавца!

Директор, старший охранник и Серенький сидели возле старшины и помогали вести допрос.

— Результат моего плана «Легенда», — сказал Серенький, кивнув на Ракшу.

— Что? — вскинулся я.

— Когда вы уехали, бросив мне намек на план «Молния», у меня мгновенно возник план «Легенда». Как видите, он сработал недурно.

— Это результат моего плана «Молния»!

— Следствие начинается. Послушаем. Я уверен, это результат моего плана.

— В чем же он состоял? — холодно спросил я.

— Просто, как все гениальное! Мы забыли об одной вещи. Существует легенда, по которой, если кот или кошка перебегает дорогу человеку, тому не посчастливится. Я решил использовать это поверье и перебежал дорогу Пуголовице, а потом Ракше. Сделав это, я спокойно пошел спать. И вот результат!

На мгновение во мне шевельнулась зависть, что Серенький придумал такой остроумный способ борьбы с врагами, но только на мгновение. Уже через секунду, призвав на помощь свою сознательность, я сказал Серенькому:

— О, Грей, какой же ты наивный! Это самое обыкновенное суеверие для старых бабушек и шоферов. Послушай, что я сделал. — И я кратко рассказал о ночных событиях.

Но Серенький уперся. Мы немного поспорили и решили послушать допрос, чтобы выяснить, чей же план сработал.

Между тем милиционер допрашивал Ракшу:

— Откуда вы знаете Петренко?

— Подвозил как-то на машине, вот и познакомились…

— И предложили ему украсть карпов? Украсть государственное имущество?

— Нет, это он мне предложил.

Серенький толкнул меня в бок:

— Слышите?

— Вы знаете, что рыба, которую вы намеревались украсть, племенная, предназначенная для разведения и зарыбления Днепровского моря?

— Нет, не знал.

— Может, и Петренко не знал? — вставил слово старший вахтер.

— За Петренко не скажу, — делая вид, что не замечает издевательства, ответил Ракша.

— Стало быть, не знали, — протянул милиционер и, пытливо глянув на Ракшу, вдруг спросил: — Вас уже уличали в краже государственного имущества?