Иван Багмут - Записки солдата

Я весь обратился в слух.

— Как потеплеет, начнут рыбу подкармливать, карп привыкнет к определенному месту, там мы его и заберем.

— Это хорошо бы! А когда же начнут подкормку?

— Это как погода, может, и через недельку другую, а может, и через месяц.

— Долго ждать, — покачал головой Ракша. — Давай из рассадного. Больших, тех, что на расплод. С икрой!

— Страшно! — возразил Пуголовица. — Об этом сразу узнают, ведь скоро нерест, а карпы там считанные. — Он оживился. — Мы их возьмем позднее. После нереста! Кто тогда будет знать, сколько их в пруду!

Но и это предложение не вызвало у Ракши восторга.

— Когда еще это будет, а у меня на уху сейчас аппетит.

У Пуголовицы рот растянулся до ушей.

— Я о тебе подумал… — Они подошли к крайнему пруду, и Пуголовица показал две хворостины, воткнутые в буруг. — Вон, видишь, палки торчат? Копни пальцем возле той, что поближе к воде.

Ракша поковырял пальцем и поднял веревку, спрятанную в земле.

— Это ты хорошо придумал, — одобрил он, вытаскивая из воды добрый десяток двухкилограммовых карпов. — Спасибо!

— Могу каждый раз оставлять тебе на обед…

— А что! Это дело! — обрадовался жулик, но через миг посмотрел на Пуголовицу подозрительно. — Только гляди! Не думаешь ли выдать меня таким манером охране? Письмо у жены! И пойдет куда надо на другой же день!

— Вот дурак, — хмуро засмеялся Пуголовица. — Ну что ты выдумываешь? Нам нужна дружба! Крепкая дружба!

— Мерзавцы! Не смейте пачкать своими языками это святое слово! — вырвалось у меня, но они, увлеченные разговором, не услышали моего крика.

— О времени и месте встречи буду сообщать письмами, — сказал Ракша.

— А если кто прочтет?

— А мы тоже не дураки. Напишу, что такого-то числа, в таком-то часу жду приезда тетки. Это будет значить, что я жду тебя.

— Ага, понял. Теперь скажи мне какой-нибудь номер машины, — засмеялся Пуголовица.

— Пиши. — И он назвал номер. — Смеху будет…

— А чей же это номер?

— Потом узнаешь.

Ракша сел в свою полуторатонку и двинулся по шоссе, Пуголовица долго стоял, довольно улыбаясь: верно, подсчитывал будущие барыши. Я едва сдержался, чтобы не вцепиться в его бесстыжие глаза. А это мысль! Когда не останется никаких способов борьбы, я сделаю этой! Пойду на таран!

По дороге к рыбакам я составил план действий. Первое — немедленно организовать наблюдение за почтой. У почтальона довольно культурная кошка, ей легко проверить корреспонденцию, идущую в наш поселок. Второе — я должен научиться писать и рассказать всем, кто такой Петренко, кто такой Ракша и какую подлость они задумали. Я скоренько добрался до рыбаков; не теряя времени, вскочил в машину, которая как раз шла в поселок, и через несколько минут был дома.

Немолодая, но симпатичная кошка почтальонши сказала мне, что ничем помочь не может: Катя, которая разносит письма, получает их в конторе и несет по квартирам, не заходя домой.

— А что в сумке, я ведь не вижу, — кокетливо закончила она.

— А кто работает в конторе?

— Нечипор.

— А, старый забияка! Ну, с ним-то мы договоримся, — уверенно заявил я.

— Но он же неграмотный, — сказала кошка и, видя, как я растерялся, добавила: — Да, Нечипор не хотел работать над собой, а у него недюжинные способности. Я знала его молодым. Ему все легко давалось, вот и отвык трудиться, разленился. А каким бы мог стать авторитетным котом!

Я для приличия сочувственно вздохнул, но интересовал меня в эту минуту не жизненный путь Нечипора, а способ разоблачить Пуголовицу.

— Так что же делать? — с отчаянием в голосе проговорил я.

— Я вам помогу — дам Нечипору помощника. Уверена, он вам понравится и выполнит задание. Я пошлю в контору своего сына — Серенького. Он сейчас работает в детском саду.

— О! Литературоведа? — обрадовался я.

— Да.

Это была блестящая кандидатура, и я наговорил матери столько комплиментов, что она даже смутилась.

Покончив с этим делом, я пошел домой и с неизведанным до сей поры волнением принялся готовиться к письму. Карандаш лежал на столе, блокнот также. Я взял в зубы карандаш, и внутренний трепет перешел в физический. В самом деле, разве это не самый важный момент в моей жизни? Письменная речь! Я выучусь писать и передам тем, кто не понимает моего языка, свои мысли, свои знания.

— Начнем! — проговорил я торжественно и, держа карандаш в зубах, провел первую черточку для буквы «п». В этот день я поставил себе задачу написать два слова: «Пуголовица — вор».