Иван Багмут - Записки солдата

Профессор был по специальности ихтиолог, то есть изучал рыб. Мне это приносило двойную пользу. Во-первых, я частенько лакомился не только карасями или карпами, но и красной рыбой — осетром, севрюгой, белугой. Во-вторых, слушая беседы профессора и ответы студентов на зачетах, которые профессор иногда принимал дома, я вскоре так наспециализировался в ихтиологии, что мог бы читать лекции малограмотным котам, поедающим рыбу, ничего не зная о ее происхождении, жизни и болезнях. В частности, я узнал, что рыба живет в воде, а не на базаре, как я считал прежде, сбитый с толку тем, что и жена хормейстера, и жена Писателя, и мать Сергия всегда приносили рыбу с базара.

Вообще здесь я отлично продолжил свое образование и развил мировоззрение. Я и раньше слышал, например, о дарвинской теории происхождения видов, но только у профессора понял все до конца. Оказывается, сперва на земле не было не только людей, но и кошек, собак и блох, а жили одноклеточные организмы, не имевшие ни головы, ни рук, ни ног. Словом, жила амеба — микроскопическая капелька протоплазмы, но — живой! Эти одноклеточные организмы развивались, превращались в многоклеточные и, в зависимости от условий существования, становились то обитателями вод, то суши. Развитие длилось сотни миллионов лет, и постепенно возникло все разнообразие живого мира. Больше всего меня поражало, что амеба, этот одноклеточный примитивный организм, — предок всех современных животных и человека. То есть не только Петренко (фамилия Петровича была Петренко), но и мой предок и предок профессора. Кстати, Петренко частенько наведывался к нам, причиняя мне всяческие неприятности.

Я прозвал его «амебой» за слишком уж примитивные интересы. Он приходил к профессору домой, когда требовалось что-нибудь починить в квартире, а то и просто вынести ведро с сором или выбить ковер. Делал он все это не из любви к труду, а из любви к деньгам.

— Вот бы мне зарабатывать столько денег, сколько вы получаете! — говорил он профессору, льстиво заглядывая ему в лицо.

— Ну и что было бы? — смеялся тот.

— Наложил бы целый сундук!

— А потом?

— Ого! Денежки — это, знаете ли…

Я уверен: он не знал, как употребить такие деньги, просто его тянуло к ним, и все.

«Боже, — скорбно покачивал я головой, — думала ли злосчастная амеба, что у нее будет такой потомок?»

А получая плату, он так смотрел в глаза профессору, так переминался с ноги на ногу, что тот вынужден был давать ему в пять раз больше, чем стоила его работа.

— Рвач! — крикнул я как-то, не сдержавшись. — Амеба!

Он, должно быть, понял и так пнул меня ногой, что я взвизгнул.

На мое счастье, этот тип приходил к нам редко, и мои нервы успевали отдохнуть.

Вообще же мне жилось у профессора хорошо, и я рассчитывал прожить здесь спокойно и в достатке, окруженный любовью и уважением членов семьи. Но жизнь есть жизнь…

Однажды Александра Александровна, уходя, не заперла как следует холодильник. Любознательность у меня в крови, а долго смотреть в холодильник мне прежде не приходилось — его всегда почему-то сразу же закрывали.

Я с интересом заглянул внутрь, принюхиваясь к жареной курице, копченой свинине, свежему маслу, сыру, и вдруг почувствовал запах незнакомого вещества, шедший от малюсенькой баночки. Я понимал, что совершаю неосторожный шаг, но природная любознательность победила, и я лизнул…

Это было нечто необычайное! Я лизнул еще и еще и утратил контроль над собой. Я совершенно потерял голову от нежного аромата и неповторимого вкуса, и когда пришел в себя, баночка была пуста и лежала не в холодильнике, а на паркете.

Я понимал, что поступил нехорошо, и, мучимый укорами совести, быстро заснул.

Крик Александры Александровны донесся до меня сквозь сон и вернул к суровой действительности.

— Я не стану терпеть в доме это страшилище! Я требую немедленно выгнать этого выродка, этого бандита, этого негодяя, этого мерзавца!

Я догадался, что речь идет обо мне, и подошел поближе, чтобы честно признать ошибку и попросить прощения.

— Вот он! — обожгла меня взглядом Александра Александровна. — Вот он, разбойник! Вот он, кровопийца! Этот крем на вес золота! Больше его теперь нигде не достанешь! Его нет ни в одном косметическом кабинете! Ты прекрасно знаешь, что Амалия уехала за границу и я нигде не достану такого крема. Чем я буду мазать лицо? Чем?..

«Боже мой! Что я наделал!» — ужаснулся я и на всякий случай отошел подальше от разгневанной женщины. Откуда мне было знать, что эта проклятая Амалия уехала за границу?..