Юрий Шестера - Бизерта

— Господа командиры, я вызвал вас для того, чтобы обсудить чрезвычайное происшествие, произошедшее на эскадре. Хотя, — улыбнулся он, — судя по выражению ваших лиц, у меня уже нет особых сомнений в вашем отношении к нему.

Офицеры, переглянувшись, дружно заулыбались.

— Тем не менее, господа, я хотел бы услышать ваше мнение по этому вопросу, так как мне, так или иначе, придется докладывать командующему о настроении офицеров дивизиона эскадренных миноносцев. Надеюсь, вы понимаете мою озабоченность?

Улыбки исчезли с лиц командиров.

— Я не исключаю, что вы уже успели пообщаться между собой по этому вопросу, поэтому будет вполне достаточным, если один из вас доложит мне о вашем общем мнении.

Все, не сговариваясь, посмотрели на капитана 2-го ранга Кублицкого, командира «Пылкого», который был старшим среди них по выслуге. Тот встал со своего места.

— Формально мичманы Рукша и Непокойчицкий нарушили устав, приняв самостоятельное решение по затоплению канонерской лодки, не согласовав его с командиром корабля. Это, бесспорно, нарушение воинской дисциплины. И одной их молодостью оправдать это никак нельзя. Нельзя оправдать их поступок и ссылкой на честь Военно-морского флага. В то же время нам понятен их душевный порыв, связанный с продажей французами их боевого корабля. Это, как нам представляется, является их протестом против допущенной, с их точки зрения, несправедливости.

Таким образом, их поступок достоин осуждения, но ни в коем случае не должен быть подсуден военному трибуналу, тем более — французскому. И уж совсем абсурдно обвинение их в большевистских настроениях. С нашей точки зрения, это абсолютная чушь. Тем более что французское командование вообще склонно огульно объяснять все проступки русских моряков пресловутой «большевистской заразой». Это мы с вами, к сожалению, наблюдали с самого начала пребывания Русской эскадры в Бизерте. Ведь чего только стоило разоружение ее офицеров, — горько усмехнулся он.

Затем окинул взглядом своих боевых товарищей, подавленных недобрыми воспоминаниями.

— Надеюсь, Степан Петрович, что я правильно выразил мнение командиров миноносцев дивизиона.

Те дружно закивали головами.

— Спасибо вам, Алексей Иванович, за ваш краткий, но содержательный доклад. Теперь разрешите, господа командиры, высказать и свое мнение по этому, столь не простому вопросу, связанному с поступком офицеров «Грозного».

Во-первых, мы с вами должны быть благодарны правительству Франции, которое не только предоставило убежище Русской эскадре, последнему осколку некогда могучего Императорского флота Российской империи, но и обеспечило ее существование в течение двух с лишним лет. А, как известно, ее содержание осуществлялось за счет продажи части ее кораблей и судов, которое было оговорено соглашением с главнокомандующим генералом Врангелем. И это справедливо, ибо, мягко говоря, «за красивые глазки» никто содержать эскадру не будет. Как говорил управляющий нашим родовым имением, «нема дурных». — Командиры понимающе заулыбались, вспомнив и о своей былой жизни в имениях, оставленных ими в недоступном теперь для них Отечестве. — В итоге, несмотря на довольно скудное довольствие как офицерского состава, так и их семей, боевое ядро эскадры все-таки сохранено.

Офицеры согласно закивали головами.

— Во-вторых, меня, да, возможно, и не только меня, волнует возможность создания этим случаем прецедента, то есть основания для повторения подобного и в будущем. Одним словом, рецидива. А это, как понимаете, будет означать конец для эскадры, чего мы допустить никак не можем. Поэтому прошу вас, господа командиры, провести с офицерами, оставшимися на ваших кораблях, профилактическую работу по предупреждению подобных случаев в дальнейшем.

Вопросы есть?

— Разрешите, Степан Петрович? — поднялся старший лейтенант Манштейн, командир «Жаркого».

— Прошу вас, Александр Сергеевич!

— Нас интересует вопрос о будущем мичманов Рукши и Непокойчицкого. Можем ли мы, Степан Петрович, что-либо сделать для облегчения их участи?

Командир дивизиона улыбнулся:

— Я и сам много бы дал для того, чтобы узнать о будущем мичманов «Грозного». Во всяком случае, я дал знать об этом происшествии своему старшему брату, который находится в Париже и является руководителем морской секции Союза русских офицеров во Франции. Просил его также, пользуясь своими связями, сообщить об этом вице-адмиралу Кедрову, тоже находящемуся в Париже, и другим заинтересованным должностным лицам для принятия соответствующих мер. Так что теперь нам с вами остается лишь ждать дальнейшего развития событий.