Дарья Плещеева - Операция «Аврора»

— А вы кто такой? — сердито спросил он черноглазого.

— Этого вам знать пока не полагается. Мы по тому делу, которое вы уже целую вечность обсуждаете с господином Ивановичем…

И Глеб наконец понял, что валяние дурака окончено и начинаются серьезные переговоры.

— Господин Иванович не предупредил меня о вас, — строптиво ответил он.

— Есть нечто, известное только вам двоим. «Палкин», мужская комната… продолжать?..

— Продолжать.

— Головомойка. В емкости, для того не предназначенной.

— Еще…

— В сосуде, хм… для естественных отправлений.

— Это что? — удивился кругломордый.

— Это белая фаянсовая посудина, на которую садятся, спустив штаны. Вы довольны, господин Гусев?

Тут Кот, до которого дошло объяснение приятеля, расхохотался.

Глеб был вынужден признаться, что доволен. Тогда начался весьма суровый разговор. И вот к нему поручик оказался совершенно не готов.

Спасло его лишь то, что человек по прозвищу Кот сильно заинтересовался пулеметной мотоциклеткой и задавал такие вопросы, по которым даже кабинетный труженик Гусев смог понять: этот неприятный кругломордый парень имеет на счету несколько вооруженных ограблений.

Про мотоциклетку Глеб подробности знал, потому что изобретатель Петя Лапиков и исполнитель Алекс Громов много чего рассказывали. К тому же кабинет кабинетом, но «совята» регулярно выезжали на стрельбище и осваивали все стволы, которые употребляются в России. А память у Глеба была отменная. Он не очень понимал, как действует «тонкие», но мог привести важные цифры: скорострельность — четыреста выстрелов в минуту, патронная лента — на двести пятьдесят патронов.

— Значит, меньше, чем за две минуты, этот боезапас будет расстрелян? — уточнил брюнет.

— Отчего же? Стрельба обычно ведется короткими очередями.

Ох как пожалел Глеб, что не запомнил рассуждений Громова об охлаждении ствола!

— А вот «максим» — чуть не шестьсот в минуту! — неожиданно заявил Кот.

— Ладно, хватит про пулеметы, это не имеет большого значения, — прервал его брюнет. — Первое, господин Гусев, нам необходимо получить письмо от самого мистера Рейли. Второе, мы должны быть уверены, что его перевод в «Кресты» — дело решенное. Иначе мы потратим время и дождемся распутицы, после чего ваш план потеряет всякий смысл. То есть извольте предоставить копии деловой переписки по этому вопросу. В идеале — оригиналы…

— Тогда мне нужны гарантии, — сказал Глеб. — Вынести из учреждения оригинал — это, знаете ли, слишком большой риск.

— Какие гарантии?

— Финансовые.

— Кажется, сумма была оговорена…

— Да. Но риск повышается, нужен аванс. Вы ведь понимаете: в случае, если нас раскроют, придется бежать через Великое княжество Финляндское в Швецию. Но не с пустыми же руками?

Вот теперь Глеб попал в свою стихию. Спор о том, в чем он разбирался, всегда радовал его больше, чем обед в лучшем ресторане. Но в этот раз противник ему достался достойный — черноглазый красавец тоже недурственно умел спорить.

Кот только переводил круглые глаза с Глеба на товарища и обратно. Он видел, что идет отчаянный поединок, и, похоже, ощущал себя азартным московским купчиком, нечаянно угодившим на петушиные бои.

Поручик же, не прекращая поединка, составлял в уме словесные портреты брюнета и Кота. Как всякий образованный человек, Глеб умел рисовать и в гимназии усердно копировал голову Зевса, а может, Аполлона со всеми ее мраморными завитками. Но уж больно давно это было.

Наконец «заговорщики» определили сумму аванса, назначили место следующей встречи и расстались, весьма довольные собой…

Примчавшись в бастрыгинский особняк, Глеб усадил к телефону подпоручика Белова, наказав раздобыть Голицына хоть из-под земли, а сам пошел к Зиночке Ермоловой.

Зиночка, раненная в голову, была вынуждена остричь свои замечательные светлые косы. Результатом этой беды было ее твердое решение надеть мундир и штаны.

«Ну что за безобразие: все одеты, как прилично офицерам, одна я в юбке, как дурочка!» — заявила она сперва своему непосредственному начальнику, Голицыну, а потом и самому князю Вяземскому. И добилась-таки позволения ходить на службу в офицерской форме. Но для оперативной работы подпоручику Ермоловой было велено одеваться дамой, и Голицын за свой счет купил ей дорогой парик.

Гусеву же Зиночка нравилась в любом наряде, к тому же она хорошо рисовала.

Перепортив две дюжины листов, они наконец получили два портрета, имевшие сходство с Котом и брюнетом. А потом и Голицын приехал.