Анатолий Степанов - Акция (из сборника Привал странников)

* * *

Егор презрительно и не таясь пересек рынок, без любопытства, но профессионально цепко разглядывая товар. Пощупал суконную штанину, растянул за рукава диагоналевую гимнастерку, щелкнул крепким ногтем по медному чайнику.

— Вы до Ивана? — робко поинтересовались за его спиной.

Егор резко развернулся и прихватил за грудки перепуганного Сашку.

— На понт берешь, портяночник?!

— Да я просто спросить...

— Берляй до люли, шестерка, и чтоб я тебя на бану не видел!

Сашок бежал. Тогда Егор направился к лавке Василия.

— Порядок? — спросил он, не здороваясь.

— Вроде бы да, — ответил Василий.

— Вроде Володи, а Володя вроде дурака. Меня «вроде» не устраивает, Вася. Я дураком сегодня быть не могу.

— Да порядок, Егор, что ты шумишь!

— Вот это разговор. Я в твоей собачьей конуре малость придавлю, а ты иди, готовься. В десять, Вася, в десять!

В излучине ручья, где он, закругляясь, расширялся и углублялся, на широких плотных листьях твердо лежали желтые кочанчики кувшинок. Алик с трудом добрался до них берегом и, держась за ствол ивы левой рукой, правой вырвал — по одному — три цветка на длинных мясистых ножках. Присев на траву, он обрубил бебутом стебли под достойный букет и, встав, направился к пещере.

В пещере он тщательно упаковал в рюкзак телефункенский передатчик, положил на него цветы и, в последний раз оглядев скромный сей приют, покинул его.

— Жить дальше как собираешься, Николаич? — спросил Василий у Кареева. Они сидели в ресторане за своим уже столиком, пили принесенное Василием, закусывали обычным константиновским набором.

— Хорошо собираюсь жить, — ответил Кареев. Пил он достойно, ел бесшумно, работал ножом и вилкой по правилам.

— А сможешь?

— Ты, Вася, видимо беспокоишься по поводу того, будет ли меня мучить совесть? Заверяю тебя: химера, именуемая совестью, мучить меня не будет.

—Везет же человеку! И при должности хорошей, и душа не болит.

—Вот что, барыга залетный, как тебя абсолютно точно определил Константин. Кто ты есть, чтобы думать о моей душе? Ты говори, говори, да не заговаривайся.

—Я есть такой же ненужный предмет жизни, как и ты.

Кареев после таких слов сердиться перестал, он захохотал.

—Знаешь, кто ты, Вася? Ты — мотылек. Комар. Тля. Кончится твой коньяк, и ты исчезнешь в никуда, зажав в единственном своем кулачке пару колец из сомнительного золота.

— А тебе немец под зад коленкой, и ты тоже — в никуда.

— Э, нет, мой темный и недалекий браток! У меня капитал, на проценты с которого я буду жить припеваючи до конца дней своих.

— Большой капитал-то?

— Большой. Сложнейший и тончайший мозговой аппарат, обширные знания, громадный опыт. И ненависть к черни.

— Это ко мне, что ли?

==К тебе конкретно — нет. Ты мне нравишься. А к таким, как ты, — да.

— Обижаешь меня, Николаич.

— Я тебя нe обижаю, я тебе правду говорю. Тебя клиент когда ждет?

— К десяти.

— Успеем. Я тебя, как договорились, подвезу. Давай выпьем за драгоценное и столь лелеемое нами наше здоровье.

Они звонко чокнулись, выпили и встали.

— Пошли, что ли? — нe то попросил, не то приказал Василий.

— Пошли. Нет, ты не мотылек, Вася. Ты — птичка. Все по зернышку, по зернышку.

Автомобиль «БМВ», поблуждав по переулкам, выкатил к дому Василия. Почти видимо глазу смеркалось, и в сумерках фигура человека, вольно сидевшего на крыльце, читалась контуром.

— Клиент? — остановив машину, поинтересовался Кареев, и Василий в ответ утвердительно кивнул. Кареев уверенно определил социальную сущность клиента: — Уголовник.

— Деловой, — поправил его Василий.

Деловой, заметив машину, поднялся со ступенек и с блатной настороженной вялостью зашагал к ним. Василий вышел из автомобиля, обогнул его и протянул Карееву руку.

— Давай прощаться, Николаич.

—Кареев открыл дверцу и протянул свою. Василий неожиданно рванул Кареева на себя. В мгновенье Егор оказался рядом и слегка дотронулся до Кареева. Кареев обмяк.

Достав щегольские ,импортные наручники и защелкнув их на запястьях бесчувственного владельца автомашины, Егор передвинул его на пассажирское кресло, а сам уселся за руль. Василий, без удивления наблюдавший за всей этой операцией, подытожил брезгливо:

— Человечишко-то полное дерьмо.

— Другие немцам не служат, ответил Егор и, посмотрев на Василия, сказал просто и тихо: Спасибо тебе, Вася.

— Не за что.

— За линию уходишь основным каналом. Все.

Кареев очнулся, когда «БМВ» стоял на маленьком закрытом некрасивыми деревьями пустыре. Егор выбросил в окно нашатырную ватку и начал беседу: