Михаил Овсеенко - Записки военного контрразведчика

Некоторые наши либералы до сих пор ставят в вину руководству Советского Союза ввод войск в Афганистан. Однако не будь этого, сегодня его бы упрекали в политической недальновидности, отсутствии заботы о национальной безопасности государства.

В сознание российской общественности еще с конца 1990-х годов внедрялось мнение, что ввод советских войск в Афганистан вызвал подъем патриотических чувств афганцев и привел население в своей массе к борьбе с «оккупантами», что именно в связи с этим оппозиция организовала отряды так называемых моджахедов – борцов за веру. На самом деле все было не так. Во-первых, войска вошли мирно, а население отнеслось к этому индифферентно. (Правда, в Герате были факты, когда их встречали цветами.) Не проявили какой-либо активности и армейские части. Во-вторых, бандитские отряды и группы комплектовались не за счет местного населения городов и уездных центров или добровольцев из числа патриотов, а в основном крестьянами кишлачной зоны, составляющей 82,5 процента территории Афганистана. 70 процентов этой зоны контролировали мятежники.

Жителей кишлаков этих районов душманы насильно мобилизовали в свои банды. Впоследствии большим мобилизационным ресурсом стали афганские эмигранты в Пакистане. Двигал этот механизм не патриотический порыв жителей ДРА, а все увеличивающийся долларовый поток из США, Саудовской Аравии, Японии, Китая и других стран, что позволило всем членам бандформирований, даже насильно мобилизованным, получать денежное вознаграждение, которое по тем временам было неплохим заработком.

Военные действия постепенно привели к упадку аграрного сектора страны, что усилило обнищание крестьян на территориях, подконтрольных мятежникам.

В-третьих, банддвижение как таковое возникло еще при короле Захир Шахе, продолжилось и даже усилилось при М. Дауде, то есть задолго до появления в их стране шурави, как называли советских военнослужащих в Афганистане, о приходе которых в то время никто не мог и предположить. Казалось бы, достигнуто главное: монархию свергли, государство осталось мусульманским, религия сохранила свою суннитскую направленность, власть сохранена за феодалами и крупными землевладельцами. Что еще надо? Оказывается, неудовлетворенными остались властные амбиции лидеров основных оппозиционных партий. Кроме них, в Афганистане действовали и другие леводемократические группировки различного направления. Таких организаций и групп было более семидесяти. Маскируя истинные цели организованной ими войны, вооруженная оппозиция стала заявлять о необходимости построения в Афганистане исламского государства, но различного толка, а Дауд, согласно их пропагандистским материалам, был объявлен чуть ли не прокоммунистически настроенным.

Наиболее ярым и безумным в поступках, властолюбивым и жестоким был руководитель Исламской партии (ИПА) Афганистана Хекматияр Гульбеддин. Сначала он возглавлял исламскую организацию «Братья-мусульмане», был арестован королем Захир Шахом, освобожден Даудом после совершения им переворота и снова стал руководить организацией «Братья-мусульмане». Опасаясь нового ареста, бежал в Пакистан, где в 1976 г. организовал Исламскую партию Афганистана, присваивал солидные суммы денег, предназначенные для организации банддвижения, часто забирал гуманитарную помощь, направленную для беженцев, и продавал ее, не брезговал и торговлей наркотиками.

ИПА представляла собой в числе других самую крупную вооруженную оппозицию, насчитывавшую 1193 отряда и группы общей численностью более 40 тысяч человек. Основных оппозиционных партий до ввода наших войск в ДРА было шесть, а с 1985 г. их стало семь. Причем образование седьмой партии явилось не следствием целесообразности усиления борьбы с центральной властью и с «неверными», а обыкновенным отпочкованием от ИПА группы мятежников, имевших другой взгляд на будущее исламского государства. С 1973 г. местной организацией «Братьев-мусульман» руководил и Бархануддин Раббани.

Документы показывают, что все лидеры оппозиционных партий занимались в первую очередь личным обогащением. Никто из них ни разу не посещал Афганистан с целью проверки, как воюют их подчиненные. Их раздирали противоречия, борьба за влияние, каждый из них хотел быть главным, поэтому они не признавали друг друга.