Николай Рыбкин - Записки космического контрразведчика

Каждый год накануне 12 апреля я испытываю такой прилив энергии, что мне кажется — нет преград, которые невозможно преодолеть. И началось это именно 12 апреля 1961 года, утром того солнечного, теплого и вроде бы обычного весеннего дня, когда многие жители огромной страны под названием СССР наверняка ощутили приближение чего-то великого и значимого, хотя посвящены в готовящееся чудо были немногие.

А после полудня из всех радиоточек и пока еще немногих телевизоров с названием КВН полилась, как песня, информация о первом полете советского человека в космос! Это был Юрий Гагарин.

Во всех городах и весях была неописуемая радость великой победы. Это не я придумал — все старшие говорили, что подобные чувства они испытывали лишь в День Победы 9 мая 1945 года. Теперь мы победили в космосе. Уже потом, многократно просматривая телевизионные и кинокадры, каждый замечал, насколько неподдельной была народная радость. Такое невозможно срежиссировать!

Это состояние сохранилось в моей памяти, и каждый год, обогащенная новой информацией, дополненная новыми знаниями, память возвращает меня к тому знаменательному дню, несмотря на экономические и политические изменения, происходящие в уже не такой огромной стране, но тоже с гордым названием — Россия.

А тогда, в 1961-м, пацаном, жизненная дорога которого, казалось, уже была предопределена самим рождением в шахтерском краю, я и подумать не мог, что через 15 лет ступлю на святую землю Звездного городка, где готовились первые поколения космонавтов, а впоследствии — как и у нас, шахтеров, — появились свои династии.

Работая в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина, я никогда не жалел о выбранном мною пути контрразведчика, однако все чаще, получая новую информацию о роли моих здешних сослуживцев в становлении и развитии космической отрасли, спрашивал себя: «А что значимое сделал я?» Но главным был все же вопрос не о заслугах, а о том, не навредил ли я где-либо, пусть даже неумышленно? Ведь я знал, что в конце 1930-х ретивые коллеги избивали на допросах будущего ракетного гения Сергея Павловича Королева, даже сломали ему сапогом челюсть...

Ну что сказать по этому поводу? И при чем здесь я? Излишняя совестливость? Но ведь все сокрытое зло когда-либо всплывает и бьет по твоим же коллегам, если виновники не дожили до праведного суда!

Ярослав Голованов, знаток истории космонавтики, в своей книге «Королев» рассказал о таких горе-чекистах. Мало того, он докопался и нашел одного из них. Несчастный доживал свой век, скатываясь в маразм, и ругал «родное ведомство» за малую пенсию. Конечно, он не помнил тот эпизод с Королевым — быть может, потому что таких «геройств» на его совести было немало либо ему стыдно было в этом признаться: кто он и кто Королев — уже не было вопросом...

Каждый год, вновь прокручивая минувшие события, я с удовлетворением отмечаю, что нет за мной грехов и не осрамил я честь опера военной контрразведки. С этими чувствами я смело иду в Дом космонавтов, где меня ожидают радостные и искренние встречи с друзьями и товарищами из авиакосмической отрасли. Для всех нас 12 апреля — профессиональный праздник, и нам есть что вспомнить и о чем помечтать, особенно сейчас, когда Россия празднует 50-ю годовщину полета человека, открывшего дорогу в космос.

Когда я с друзьями-космонавтами бываю в командировках, либо просто оказываюсь в различных компаниях, где интересуются вопросами космонавтики и ее историей, ко мне часто обращаются с вопросом: «А сколько раз вы летали в космос?» Ведь сейчас, когда космонавтика стала почти обычной работой, многие даже не знают космонавтов в лицо. И я с серьезным видом говорю, что у меня три полета. Когда же начинают уточнять, я, естественно, сразу «колюсь» и, смеясь, отвечаю: «Первый полет в мечтах, второй — во сне и третий — мою фотографию с женой друзья брали в космос и еще на станции «Мир» поставили на фото именные печати станции. Так что хоть и таким образом, но я там был!»

А если честно, то в космос мне очень хотелось, и хотя я понимал, что это нереально, все же старался по мере возможности осваивать космическую науку. Знания техники были необходимы еще и для того, чтобы с космонавтами и специалистами разговаривать на понятном им языке и не задавать наивных вопросов. Моими учителями в этой науке были Юрий Назаров, Евгений Дятлов, Виктор Суворов и другие. О таких, как они, обычно говорят: « Это специалисты суперкласса и инструктора от Бога». При малейшей возможности я садился на тренажеры и изучал все методом «полного погружения». В конце службы я посчитал, что только в командировках на Байконуре, на знаменитой 17-й площадке, где проходили предстартовая подготовка и послеполетная реабилитация космонавтов, я провел более трех с половиной лет. За 22-летний период работы в ЦПК я прошел все этапы медобследований, психологической подготовки и выживания в различных климатических средах.