Ганс Кирст - Покушение

Затем штурмбанфюрер крикнул:

— Ввести Брухзаля!

Вскоре в помещение втолкнули мужчину. Он споткнулся о стол, но все-таки сохранил равновесие, хотя и качался, как мачта на корабле при легком волнении моря.

— Ну? — спросил мягко Майер.

— Подследственный Брухзаль! — громко представился мужчина.

Он был одет в поношенный тесный пиджак серо-коричневого цвета. Из-под пиджака высовывался воротник грязной рубашки. Обтрепанные брюки он поддерживал руками. На нем не было ни носков, ни ботинок.

— Подследственный Брухзаль, номер 37 804, прибыл!

Это был полковник, награжденный Рыцарским крестом.

Его лицо было бледным, помятым и заросшим, а руки дрожали, как у алкоголика. От него пахло потом, мочой и кровью.

— И это дерьмо хотело уничтожить нашего фюрера! — воскликнул Майер обличающим тоном, повернувшись к Константину, который растерянно смотрел на эту человеческую развалину. — Эта скотина называла фюрера сумасшедшим, которого нужно уничтожить, как взбесившуюся собаку. Вы будете это отрицать, Брухзаль? — резко бросил штурмбанфюрер полковнику.

— Я признаю себя виновным, — промолвил тот я тупо уставился на белую как мел стену.

— Вот таковы они, эти прохвосты! — Штурмбанфюрер с удовлетворением откинулся на спинку стула. — Поначалу раскрывают свою пасть, а затем готовы накласть в штаны. Вы сожалеете о том, что сделали?

— Сожалею…

— А что потом?

— Я сожалею, — беззвучно повторил человек, еле державшийся на ногах, — и прошу о справедливом наказании.

Майер презрительно фыркнул и искоса взглянул на Константина. Удивление и возмущение лейтенанта были ему приятны. Очевидно, представление, которое только что увидел Константин, он запомнит на всю жизнь. Майер чувствовал себя как хирург, уверенно вскрывающий скальпелем нарыв на глазах у удивленных зрителей.

— Этот негодяй бессовестно обманывал своих солдат. В то время как они умирали за фюрера и рейх, он сидел в ресторанах, называл фюрера идиотом и даже вербовал сукиных сынов, которые тоже являлись презренными предателями. — Штурмбанфюрер был доволен: наконец-то он кого-то выследил! Тем самым обретало смысл его специальное задание — надзор за вермахтом. — Называйте имена, Брухзаль!

Бывший полковник начал механически перечислять: Обер-лейтенант Хазенелевер, майор Самсон, майор Эдлер фон Хирт, полковник фон Нассенройт, полковник Нетцель, генерал Фельман, генерал Блюментрит, генерал-фельдмаршал Роммель…

— Но это же абсурд! — воскликнул с возмущением лейтенант. — Это же неправда! Фельдмаршал Роммель? Никогда!

Здесь, казалось, и сам штурмбанфюрер стал нервничать. Он навалился на стол и прорычал:

— Заткните глотку, Брухзаль! — Потом, обращаясь к Константину, Майер промолвил: — Пожалуй, он зашел слишком далеко. — И он грубо рассмеялся: — У него, вероятно, гайки ослабли. Но его еще можно подремонтировать.

«Однако это действительно зашло слишком далеко, — подумал он. — С этим ни в коем случае нельзя идти к фюреру: ведь Роммель его любимец, это известно всем».

— Мне хотелось бы выйти на воздух, — тяжело дыша, промолвил лейтенант. — Мне что-то нехорошо…

Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель вышел молча, и это не нуждалось в комментариях. Все хорошо знали: если генерал-фельдмаршал молчит, значит, он глубоко огорчен или исполнен презрения. В данном случае Роммель был огорчен сообщениями о ходе вторжения.

Он направился в кабинет, где в одиночестве работал его начальник штаба. Генерал изучал карту и делал на ней пометки. Роммель встал рядом с ним.

— Катастрофа просто неизбежна, ее уже не предотвратить, — промолвил генерал-фельдмаршал с горечью. — Только идиот может этого не видеть.

Начальник штаба, не отрываясь от работы, как бы между прочим бросил:

— В вашем кабинете, господин фельдмаршал, вас ожидает подполковник Хофаккер. Он прибыл из Парижа от генерала Штюльпнагеля.

Роммель углубился в изучение карты. Противник неудержимо продвигался вперед. Через неделю союзники будут у стен столицы Франции, через месяц — у границ Германии. Такова реальная обстановка, и необходимо было делать срочно выводы. Но Гитлер, казалось, совершенно ослеп. В последнее время он даже не слушал таких специалистов, как Роммель.

— «Необычные времена требуют необычных действий», — промолвил задумчиво начальник штаба. — Это сказал генерал-полковник Бек.

Фельдмаршал оторвался от карты и задумался. Сейчас он казался себе охотником, утерявшим след, им овладела страшная усталость. Однако затем он собрался, выпрямился и по-солдатски уверенно вышел из кабинета.