Любовь Рябикина - Луна для двоих

Шелестов вернулся и остановился у входа, глядя на опустевший стол и застывшую у крошечного окошка под потолком Татьяну. Ей уходить не хотелось. Берестова обернулась. Чувствуя, что голос отказывается повиноваться, хрипло произнесла:

— Я пойду. Вам отдыхать надо…

Голос и слова, как ей показалось, прозвучали грубо. Он тихо произнес:

— Я провожу…

Снял ее бушлат со стойки и подошел, держа его распахнутым. Женщина увидела бледное лицо подполковника. Мгновенно сообразила, что подобная ситуация для него тоже первая в жизни. Всунула руки в рукава. Вадим коснулся пальцами ее плеч и неожиданно попросил, не отводя рук и не давая повернуться:

— Не уходите… Пожалуйста… Я понимаю, что вам тоже нужно отдохнуть и все же… — Слова вырывались из него словно через силу: — Побудьте со мной…

Убрал ладони и тут же отошел в сторону, постаравшись встать в тень. Берестова оглянулась на закрытый брезентовый полог, перегораживающий палатку на две половины: жилую и штабную. Посмотрела на мужчину. Его глаза сверкнули в полумраке. Не уверенно произнесла:

— Вам завтра на службу…

Он почувствовал эту неуверенность. Тоже оглянулся на полог. Шелестов прекрасно знал, что Головин не спит и слышит почти все их слова. Горячо прошептал:

— Черт с ней, со службой! Справлюсь! Не бойтесь, я не стану приставать…

Татьяна посмотрела на него:

— А я и не боюсь… С чего вы взяли? Хотите, прогуляемся? Если, конечно, это разрешено ночью на территории лагеря.

Шелестов тихо произнес:

— Не желательно бы… Ночь сегодня слишком светлая… Хоть снега и много, а щелкунчики временами появляются…

Берестова опустила голову и прошептала:

— Тогда можем посидеть в медпалатке…

Подполковник молча шагнул к двери, на ходу застегивая бушлат. У входа снег был настолько утоптан, что превратился в небольшую, очень гладкую горку, отполированную множеством ног. Татьяна взбрыкнула ногами и полетела спиной на землю. Мужчина, идущий сзади, успел подхватить ее:

— Держитесь…

Она почувствовала даже сквозь бушлат, как дрогнули его пальцы. С трудом выровнялась и встала. Нервно хохотнула, понимая, как могла бы удариться:

— Ого! Спасибо, что удержали…

Не спеша направились к медпалатке. Шелестов шел чуть сзади и она постоянно чувствовала его взгляд. Яркая луна освещала две бредущие на расстоянии друг от друга фигуры. Длинные синие тени ползли по снегу и стенам палаток. Сверху брезент был покрыт серебрившимся инеем и палатки казались сказочными шатрами. Оба молчали. Посреди лагеря стоял часовой. Он посмотрел на обоих и вскинул руку в приветствии. Подполковник ответил. Берестова неожиданно остановилась и обернулась к нему:

— Смотрите, Вадим Иванович! Небо какое красивое и звезды яркие, словно нарисованные. Помните фильм «Вечера на хуторе близ Диканьки»? Там почти такие же звезды были, когда черт Вакулу в Петербург вез…

Он слабо улыбнулся:

— Помню… Мой отпуск нынче на новогодние праздники пришелся, смотрел…

Она прошла несколько метров и снова остановилась посреди палаток. Огляделась. Застывшие вокруг холмы с темными силуэтами елей и дубов буквально заворожили ее. Посмотрела на офицера:

— Красота какая! Даже не верится, что тут война идет. Тишина. Жаль, что фотографировать ночью нельзя…

Шелестов ничего не ответил. Он смотрел ей в лицо и Татьяна вновь отметила его бледность. Улыбнулась:

— Заморозила я вас! Идемте в палатку. Мороз–то крепчает.

Вадим не ответил. Женщина зашагала к палатке, уже не останавливаясь. Она и сама не смогла бы сейчас объяснить, почему так поступает: пригласила малознакомого мужчину к себе. Раньше она никогда не отваживалась на подобное, хотя не раз видела, как ведет себя большинство прилетавших сюда женщин. Да и за ней офицеры не однажды пытались «приударить». На этот раз она, как хозяйка, молча пропустила его вперед. Шелестов остановился у двери, не решаясь пройти дальше. Берестова тихо предложила:

— Проходите…

Она не стала зажигать свет. Луна освещала ее закуток настолько ярко, что можно было читать и тусклый электрический свет от генератора был бы неуместен. Оба чувствовали себя скованно и не знали, как быть дальше. Сняли бушлаты, повесив их на стойку и остановились, глядя друг на друга. Подполковник заметил, что в палатке прохладно. Облегченно вздохнув, предложил:

— Надо печку разжечь! К утру совсем холодно станет. Замерзнете…

Она обрадованно подхватила, что–то забрав из тумбочки: