Татьяна Майстренко - Опаленная молодость

Пройдет 20 лет, и точно так же будет мой отец вставлять хлеб правой рукой между неподвижных пальцев левой. С годами и его раненая левая кисть руки ослабеет, ведь повреждена была лучевая кость. Помню, мой внучек Саша дотрагивался до места ранения своего прадедушки. Они дружили – старый и малый… Сашок любил отплясывать лезгинку под барабанную дробь прадедушки по чехлу от швейной машинки. У отца было великолепное чувство ритма. В юности, до войны, на деревенских вечорках, он подыгрывал на бубне брату Егору, одному из первых деревенских гармонистов. Егор погиб на войне, его гармонь унаследовал его сын Николай. Николай доживал один в Лобановке, в доме своих родителей. Его тоже уже нет на этом свете. Еще при жизни я спросила Николая, где мог погибнуть его отец. На что он ответил: «Предполагаю, на границе Белоруссии и Польши».

Егор – средний брат (1914–1944)

Военная судьба Егора – это боль всей нашей родни, включая его жену, сына и дочь. Детей его уже нет в живых, но, встречаясь с ними в последние годы их жизни, я поняла, что эта боль по погибшему отцу, по своему безотцовскому детству не утихла.

На фронт Егор Михеевич Петербурцев ушел в июне 1941 г. вместе со всеми, оставив дома, в деревне Лобановка жену, шестилетнего сына Николая и новорожденную дочь Женю. Сын плакал при расставании, обняв отца за колени. Дочь не успела его узнать. Говорили, что перед мобилизацией дядя Егор помогал эвакуировать имущество Чериковской почты, так как был до войны монтером этого узла связи. До войны, в начале 1941 года, его повысили в должности. Егор успел поработать начальником почтового отделения в городе Бережаны Тернопольской области, что на Западной Украине. Оттуда в мае 1941-го прислал матери фотографию с символической надписью на обороте, мол, если не придется свидеться, пусть эта фотография будет вам памятью обо мне. Я хорошо помню, что висела она в рамочке вместе с другими фотографиями на стене у бабушки. И мне, десятилетней девчонке, бабушка и тетя объясняли, кто изображен на ней. При этом бабушкины голубые глаза наполнялись слезами.

Сведений о Егоре не было до 1944 года, когда жене пришла похоронка о нем, а затем, вслед за ней, пришло от него заблудившееся в дороге письмо со множеством штемпелей. В письме было напутствие жене беречь детей и прощание с ними навсегда перед каким-то решающим боем. А еще в конверте была крошечная, величиной с марку, фотография, отклеенная с профсоюзного билета. Видно, он знал, что билет ему уже не понадобится. На обороте надпись: «На память жене и детям». На фотографии, на лацкане его телогрейки – значок связиста. И шелковое кашне на шее под воротником телогрейки. Он до войны очень любил носить на шее шарф либо кашне.

Вот и все. Мои поиски в Интернете пока не дали результата. А что если он воевал в штрафбате? Тогда как же удалось ему выжить на фронте на протяжении трех лет? В поисках сведений о нем надеюсь только на удачу. Помню, как-то спросила отца, что он знает о военной судьбе Егора. Отец был скуп на рассказы, он умел хранить тайны, а тайна какая-то определенно была. Единственное, что я узнала от отца, что вскоре после войны бабушка и тетя Анюта попросили его пойти к какому-то человеку в Черикове, ушедшему на фронт вместе с Егором, расспросить о брате подробнее. Отец сходил и расспросил. «Егор покинул в 1941 году расположение своей воинской части», – вот что сказал отец мне на мой вопрос. А где он находился с 1941-го по 1944-й, я до сих пор не знаю. Быть может, на лесоповале в тылу? А в 1944-м был призван на фронт? Это только догадки, ничем не подтвержденные. Запись в извещении такова: рядовой, красноармеец, погиб в августе 1944-го. Судя по значку связиста, на фронте он был связистом, а таких посылали вперед, особенно при форсировании рек. Где он погиб – не сообщается, как и номер воинского подразделения также. Его жена умерла рано – тяжело работала в колхозе. Нет уже в живых и детей. Только внуки и правнуки Егора продолжают его род в Ливнах Орловской области.

Есть у меня версия, пока не проверенная, что погиб он в конце июля 1944 г. при форсировании реки Западный Буг немного южнее Бреста, на самой границе с Польшей. В этом месте проходили войска 61-й, 48-й и 70-й армий, участвуя в Брестско-Люблинской наступательной операции. В этой операции, юго-западнее Бреста, погиб и односельчанин братьев Петербурцевых, Петр Кириллович Щавликов, 1916 года рождения. Он воевал в 70-й армии и похоронен на месте своей гибели, в Польше. Дочь и внуки навещали его могилу. А вот могила моего дяди неизвестна. Поэтому в 2013 г. я установила ему крест с фотографией и табличкой между могилами его матери и сестры Анны на кладбище деревни Журавель. Пусть люди вспоминают его, приезжая на Радоницу. Да и мы положим цветы, когда сможем приехать сюда.