Шапи Казиев - Крах тирана

На некотором расстоянии от трона была сделана золотая, украшенная драгоценными камнями ограда в восемь рядов, за которую никому не позволялось входить, кроме телохранителей и сл у г.

Надир-шах пожелал услышать историю Павлиньего трона, и Сен-Жермен ее уже знал. Трон этот начал сооружать еще падишах Хумайун. Он собрал во всей Индии лучшие драгоценные камни и употребил их в дело. Но, несмотря на все старания, трон при Хумайуне не был закончен. Когда власть перешла к падишаху Акбару, тот тоже занялся Павлиньим троном и, как и его предшественник, не успел его закончить. После его смерти, когда султанская власть перешла к его сыну, тот снова разослал гонцов по всей стране, чтобы они привезли лучшие камни. Властители менялись, а трон все еще создавался, пока его не закончил Мухаммад-шах. Венцом всех трудов стал прекрасный бриллиант величиной с куриное яйцо, который венчал трон Великих Моголов.

Но этого царя бриллиантов не месте не оказалось, и Сен-Жермен пообещал помрачневшему Надир-шаху, что непременно его найдет.

Зал начал наполняться дворцовой челядью, которая подавала на круглых золотых подносах изысканные угощения и напитки.

Затем, когда сын шаха принц Насрулла-мирза, главный визирь, личный секретарь, телохранители, писцы и прочие люди из свиты Надира заняли полагающиеся им места вокруг своего повелителя, начали входить самые важные персоны Индии – ханы, махараджи и владетели окрестных земель. Допущенные к целованию ковра у подножия Павлиньего трона, которым теперь владел Надир-шах, они приносили ему свои дары, не смея поднять глаза на нового повелителя. Он и без того внушал им чувство какой-то особой, почти приятной беспомощности, желание подчиниться его воле, будто она была их неотвратимой судьбой.

Восхитительные драгоценности, лучшие кони и верблюды, прекрасные невольницы, оружие… Писцы не успевали заносить подношения в особые списки. Секретарь Надира поминутно вскидывал брови, записывая титулы, которыми щедро награждали Надир-шаха его новые подданные.

– Тень Аллаха на земле! – неслось под ажурными сводами тронного зала.

– Шах шахов!

– Властелин мира!

– Государь – мирозавоеватель!

– Победоносный меч судьбы!

– Мироукрашатель!..

Пышным восхвалениям не было конца, как не было конца желавшим засвидетельствовать Надир-шаху свою покорность.

Шах смотрел на эту бесконечную вереницу рабов в царственных одеяниях и только милостиво опускал веки, отвечая на их приветствия.

Его церемониймейстер знал своего господина и решил сделать перерыв. Хлопнув в ладоши, он подал знак, и явились музыканты. Трепеща перед новым владыкой, они хотели было усладить его чудесной музыкой Индии, но был подан другой знак, и волоокая певица, лаская нежные струны рубаба, запела древнюю персидскую песню, напомнившую Надир-шаху его детство.

Шах слегка улыбнулся певице, провел рукой по бороде и задумался.

Ему и в самом деле пора выбрать себе подобающий титул. Но среди всего, что он слышал, не находилось места тому, кем он был на самом деле. И сквозь дурман восхвалений на него удивленно смотрел босоногий мальчишка из Хорасана.

Отец Надира Имам-Кули из племени Афшар жил в небольшом селении близ Деррегеза и зарабатывал на жизнь шитьем шуб из овчин. Но в его старшем сыне Надире крылись честолюбивые помыслы, и он не стал продолжателем дела отца, а пустился искать счастья в бранных делах.

Он не раз видел, как их село разоряли соседи. Туркменская конница налетала, как пыльная буря, и исчезала, прихватив с собой все, что имело хоть какую-то цену, включая пленных, особенно девочек, которых потом продавали на невольничьих рынках.

Надир затаил в себе жажду мести и решил сделаться воином. И первым поприщем, на котором он сумел проявить свои таланты, был разбой на дорогах. Он сделался атаманом айяров – ловких разбойников, главными орудиями которых были аркан, нож и сабля, и принялся грабить проезжих купцов, особенно туркменских. Но это постыдное ремесло не могло утолить его жажду власти и могущества. Тогда Надир, успевший снискать хотя и сомнительную, но громкую славу, поступил со своим отрядом на службу к наместнику провинции. Здесь он действовал так удачно, что вскоре сделался зятем наместника. И в результате добавил к своему имени Надир-Кули, что означало Надир-раб, весьма уважаемую приставку – бек.