Шапи Казиев - Ахульго

– Завтра? – удивился Галафеев.

– Отчего бы и нет? – спросил его Граббе.

– Или у вас, господин генерал-лейтенант, иное мнение на сей счет?

– Я полагаю, для обеспечения успеха следовало бы прежде занять левый берег Койсу, – предложил осторожный Галафеев.

– Переправа, которую устроил там Шамиль, весьма вредит нашей осаде. Через нее Шамиль не перестает получать помощь и отправляет раненых.

– Удивляюсь вашей непредусмотрительности, – слегка усмехнулся Граббе.

– Переправу я не трогал намеренно. Через нее-то и побежит Шамиль со своими разбойниками, как только увидит, что я не намерен уступать. Когда разом заговорят наши пушки, а грозные колонны взойдут на Ахульго, Шамиля оттуда как ветром сдует.

– Непременно, ваше превосходительство, – поддержал командующего Врангель.

– Горцы не выдерживают штыков, а тут на них двинется целый их лес.

Граббе окинул торжествующим взглядом своих подчиненных и сообщил:

– Барон Врангель вызвался возглавить главную штурмовую колонну, за что я ему весьма признателен.

Врангель подтвердил свое намерение легким кивком и обратился к лежавшей на столе карте.

– Предлагаю атаковать со стороны Сурхаевой башни, – показал Врангель.

– В лоб!

– Не слишком ли это опрометчиво? – усомнился Галафеев.

– Там у Шамиля сильные позиции.

– Волков бояться – в лес не ходить, – улыбнулся в ответ Врангель.

– Я и не такое видывал.

– Другого-то и пути нет, – поддержал Врангеля Попов.

– Пушки, сами видите, господа, бить бьют, но дела не решают.

– Без открытого штурма Ахульго не взять, – настаивал Врангель.

– Сколько вам понадобится войск? – спросил Граббе.

– Полагаю, достаточно будет трех моих батальонов, – ответил Врангель.

– Я с ними весь Самур прошел и могу на них положиться.

– Ценю вашу отвагу, барон, – сказал Граббе.

– Но полагаю, что добавление в вашу колонну батальона Куринского полка будет не лишним. Эти молодцы отлично здесь освоились и будут вам весьма полезны.

– Как прикажете, ваше превосходительство, – согласился Врангель.

– Надобно также заготовить побольше лестниц, чтобы переходить ров, и фашин, чтобы его заполнить.

– Этого у нас в избытке, – сказал Граббе.

– Вероятно, вы заметили, что тут кругом обширные сады, так что в материалах недостатка нет.

Затем Граббе принялся излагать общий план операции:

– В то же самое время, когда главная, она же правая, колонна барона Врангеля двинется на штурм, другая колонна под названием средней бросится по руслу реки Ашильтинки между обоими Ахульго. Назначаю в нее третий батальон и три роты второго батальона Апшеронского полка. Вверяю командование оной майору Тарасевичу.

Тарасевич приложился к козырьку и щелкнул каблуками.

– Ваша задача, господин майор, – Граббе снова склонился над картой, показывая предполагаемые направления действий колонн, – разорвать связь между обоими замками, а при малейшей возможности подняться на вершину утеса и атаковать Новый Ахульго с фланга, чтобы облегчить атаку главной колонны.

– Будет исполнено, ваше превосходительство, – заверил Тарасевич, гордый столь важным заданием.

– И наконец, – Граббе обернулся к Попову.

– Вам, господин генерал-майор, вверяется левая колонна из одного батальона Апшеронского полка. Вам предписывается угрожать сначала ложною атакою Старому Ахульго и, в случае успешного действия других войск, употребить все меры для занятия оного.

– Всенепременно, ваше превосходительство, – козырнул Попов.

– Саперам надлежит иметь наготове необходимое количество туров и фашин, – обратился Граббе к Пулло, – для устройства опорной линии в случае занятия передовых построек Нового Ахульго.

Милютин наблюдал за происходящим, как за трагическим фарсом. Он еще утром пытался деликатно намекнуть Граббе на некоторую утопичность его замысла, который был хорош только на бумаге. Но Граббе так верил в свой стратегический гений, что и слышать не хотел никаких предостережений. Он понимал, что сам по себе штурм имел мало шансов на успех, но еще больше Граббе надеялся на какую-нибудь счастливую случайность, которая бы привела к успеху дела. Ему грезилось, что горцы наконец устрашатся его новой силы и побегут, что Шамиль попросит пощады, что Врангелю и его храбрым ширванцам нипочем окажутся все преграды. И еще Граббе рассчитывал на убийственный эффект, который должны были произвести колонны Тарасевича и Попова, появившись в тылу у мюридов. А в случае неудачи, чего Граббе не допускал, но допускала военная теория в лице этого буквоеда Милютина, все можно было списать на неумелость Врангеля, которого прислал сам Головин.