Шапи Казиев - Ахульго

– Замолчите! – велела им мать Али-бека, которая сама едва сдерживала навернувшиеся слезы. Но затем не выдержала и произнесла дрожащим голосом: – Нет, плачьте, дети мои… Ушел мой львенок, ушло наше счастье…

Когда мюрид поднялся на поверхность горы, его окликнул Юнус:

– Тебя ждет имам. Поспеши.

В резиденции у Шамиля собрались командовавший на Старом Ахульго Омар-хаджи, комендант Нового Ахульго Балал Магомед и Сурхай.

– Истинно, мы все от Аллаха и к нему возвращаемся, – сказал Шамиль, узнав о гибели своего отважного наиба и многих других защитников башни.

Наибы приняли скорбную весть сдержанно, как того требовала война. Но в душах их поселилась скорбь. Они уважали и любили Али-бека, и потеря его стала для них большим горем.

– Они дорого отдали свои жизни, – говорил мюрид.

– Теперь каждый будет драться за двоих.

– Кто сейчас командует? – спросил Сурхай.

– Малачи Ашильтинский.

– Расскажи, как все было, – велел мюриду Шамиль.

Все внимательно слушали, задавали вопросы, а Амирхан записывал все, что рассказал мюрид. Сурхаю было особенно горько слышать, что пушки сделали с крепостью, которую он создавал с такой любовью. Он знал, что крепость могла бы держаться долго, если бы ее было кому защищать. Но еще один такой штурм мог оставить ее без гарнизона. Кроме того, башня была теперь отрезана от воды, и мюриды изнемогали не только от ран, но и от жажды.

– Я пойду с тобой, – сказал Сурхай мюриду.

– Приведу вам подмогу.

– Нет, не надо. Один пройдет – десять погибнут. Я сам чудом пробрался, – сказал мюрид и снял папаху. На его бритой голове был след от зацепившей его пули – рваная рана с запекшейся кровью.

– Отведи его к Абдул-Азизу, – велел Шамиль Султанбеку.

– Он знает, что делать.

– Пройдет, – отказывался мюрид.

– Мне обратно надо.

– Лекарь тебе поможет, – настоял Шамиль.

– А если он тебя не отпустит, мы пошлем другого.

Когда Султанбек увел мюрида, Шамиль окинул взглядом своих товарищей и сказал:

– Вот что случается, когда в народе нет порядка. Один не выполнил приказ, другой опоздал, третий вовсе не явился, когда его призывали. Храбрецы отдавали свои жизни, а колеблющиеся выжидали. Мы думали, что разобьем Граббе по пути сюда, а теперь он стоит под Ахульго. Что же нам делать?

– Держаться, – сказал Балал Магомед.

– Будем биться до последней возможности, – заверил Сурхай.

– Если они такими силами не смогли взять башню, то что они смогут против Ахульго? – сказал Омар-хаджи.

– Эти горы легче снести, чем взять, – добавил Балал Магомед.

– Мы тоже не будем сидеть сложа руки, – сказал Шамиль.

– Днем хозяйничают их пушки, а ночью поработают наши кинжалы. Наши наибы не дадут покоя ни Граббе, ни обозам, которые к нему идут.

– Проявим твердость, тогда люди снова поднимутся и придут нам на помощь, – с надеждой говорил Сурхай.

– Потерпим с помощью Аллаха, – сказал Шамиль.

– Всевышний не возлагает на плечи людей больше, чем они могут вынести. Если выдержим до осени, генерал сам уйдет – от голода и холода.

– Если еще что-нибудь останется от его войска, – добавил Сурхай.

В тот же день голубь принес вести от Ага-бека. Он сделал, что мог, борясь с войсками Головина. Они и теперь, когда восстание пошло на убыль, вынуждены били оставаться на юге Дагестана, опасаясь новых выступлений горцев. И Головин смог отправить Граббе лишь три батальона.

Ночью Шамиль послал небольшой отряд на вылазку в надежде опрокинуть батарею, стоявшую напротив Сурхаевой башни. Вылазка не удалась. Все подходы были перекрыты двойными кордонами, а в отряде Граббе не спали, деятельно готовясь к новому штурму.

Не спали и люди на Ахульго. Женщины обходили семьи, потерявшие своих сыновей и мужей. А дети растерянно смотрели на Сурхаеву башню. На вершине ее мерцал слабый огонек, а вокруг яркими звездами горели костры отряда Граббе.

Результаты штурма привели Граббе в гневное недоумение. Неустрашимость войск была налицо, не хватало лишь везения, какого-нибудь особенного поворота дела, чтобы предприятие закончилось успехом.

В штабе царило уныние. Милютин с Васильчиковым подсчитывали потери.

– Более трехсот, ваше превосходительство, – осторожно назвал цифру Милютин.

– По собранным пока сведениям.

– Не может быть, – ответил Граббе, не глядя на Милютина.

– Вы, верно, ошиблись, поручик.

– Убиты майор Власов, командир Моздокского казачьего полка, и штабс-капитан Генуш, – усугубил потери Пулло.