Ву Нам - Мы снова уходим в бой… [Рассказы писателей Вьетнама]

Я вспомнил дом Кая, со всех сторон продуваемый ветром через бесчисленные дыры и щели, его семенящую походку, излюбленные шутки и жену, вечно хлопотавшую по дому. Дети были на попечении старшей девочки — шестилетней Хен. С малышом на руках, похожая на мышку с мышонком, целыми днями бродила она по деревне и вместе с оравой детворы кричала французским самолетам:

— Старуха, старуха, дам тебе в ухо!

«Старухами» прозвали французские самолеты. Тогда они тоже появлялись со стороны моря…

И вот опять я оказался в этих краях. И снова ночую в доме у дороги в той же самой деревне Нган, когда-то такой убогой и бедной. Да, ни людей, ни деревню теперь не узнать.

Ви спокойно спала. Дождь кончился. То и дело слышались гудки автомашин. Барабан пробил тревогу, потом — отбой. Наверно, это Суан колотила в него, одна на своей вышке. Послышался гул реактивных самолетов и вскоре умолк в отдалении. Очень хотелось спать, веки точно свинцом налились. Я мысленно наметил план на завтра: поговорить с Суан, постараться разыскать Кая, набросать статью…

Временами пробуждаясь от дремоты, я слышал ровное дыхание Ви, спокойный рокот далекого моря и сигналы идущих по шоссе автомобилей. Барабан, стерегущий округу от ночных пиратов, напомнил мне барабаны, «колеблющие свет луны» [3] Слова из известной антивоенной поэмы «Жалобы жены воина» (в переводе П. Антокольского — «Жалобы солдатки»), принадлежащей перу великой вьетнамской поэтессы Доан Тхи Днем, XVIII век. , и барабанную дробь, поднимавшую наших предков во времена Ле Лоя и Куанг Чунга… [4] Ле Лой — национальный герой, возглавивший в XV веке победоносное восстание против захвативших страну полчищ китайской династии Мин. Основал королевскую династию Ле, просуществовавшую более трех столетий. Куанг Чунг возглавил освободительное движение в XVIII в., был провозглашен императором. Нанес сокрушительное поражение вторгшимся во Вьетнам войскам китайской династии Цин.

Проснулся я рано, но Ви уже не было. За стеной послышался звонкий голос Суан:

— Вымой чашки, Ви, напоим дядю журналиста чаем.

— А завтракать он не будет?

— Будет, будет, только у дедушки. Ты разве забыла: мы сегодня Тху провожаем в армию.

— Пойду разбужу дядю. А вдруг он уже голодный.

Суан засмеялась:

— Ну, уж не голоднее нашего папы! Постой, не буди его, пусть отоспится.

Я вышел на кухню. Суан поднялась мне навстречу:

— Как спали? Этой ночью самолетов было мало. А корабли уже ушли к югу.

В углу стояло прислоненное к стене ружье. Я взглянул в озорные глаза Суан.

— Уж вы извините, — сказала она. — Вчера после дежурства пришлось еще на переправе поработать, вот только вернулась. Вы почему не ужинали? Я же просила вас не стесняться. Попейте чаю, а завтракать будем у моего отца.

— Дедушка угостит вас вином… — пообещала Ви.

Мы с Ви, держась за руки, шли следом за Суан по дороге, посыпанной мелким песком. Нет, что ни говори, деревню было не узнать. Во все стороны, пересекаясь, разбегались каналы. Рядом с высокими стволами старых кокосовых пальм поднимались молодые и стройные деревья, уже отягощенные плодами. Возле покрытой мхом, почерневшей крыши диня [5] Обязательное в каждой вьетнамской деревне строение — место общинных собраний. светлела новенькая черепица — недавно отстроенный склад для семян. Во дворе диня, где сейчас сушили и веяли рис, вокруг громыхающей рисорушки о чем-то препирались старики.

Суан, поправив ремень винтовки, весело крикнула им:

— Вы так, поди, и барабан перекричите! Не заметите, как янки нагрянут!

— А чего нам бояться, раз у молодежи есть ружья! — улыбаясь беззубым ртом, повернулся к ней один из стариков, совсем лысый.

Мы отошли уже довольно далеко, а у меня перед глазами все еще стояла ярко-зеленая молодая трава, пробивавшаяся на замшелой крыше диня, и бодрые старики у рисорушки.

Извилистая тропинка наконец привела нас к дому.

— Вот мы и пришли, — сказала Суан.

Ви, громко крича: «Дедушка, дедушка, дядя журналист пришел!»— помчалась вперед и отогнала собаку. Из дверей семенящей походкой вышел пожилой мужчина. Глаза его в припухших веках, небольшие уши, тихая и лукавая улыбка почему-го казались мне знакомыми. Я пожал ему руку. Недавно зацементированный бассейн для воды во дворе, новая черепица на крыше, да и сам дом укрепляли меня в моих догадках. Некоторое время я молча переводил взгляд с одного на другое. И тут во двор вышла жена хозяина. Взгляд ее, решительный и ясный — какие запоминаются на всю жизнь. — нельзя было не узнать… Я, словно пробудившись от сна, кинулся к хозяину и обнял его за плечи: