Николай Чергинец - Сыновья

— А как же иначе? В конце концов, я снайпер или не снайпер?

— Снайпер, снайпер, — успокоил его Кольцов, — Да и патроны тратишь экономно. Молоток!

— Мужики, — обратился к ним Шувалов, — вы слышите меня, когда я кричу?

— Конечно, — пошутил Кольцов, — когда ты голос подаешь, то даже духи замирают на месте.

— Ладно тебе, — махнул рукой Шувалов. — Когда стемнеет, будем пробиваться вперед.

— А как с погибшими?

— Возьмем с собой, а как же иначе!

— Правильно, командир, — поддержал Шувалова Попов. — Если уходить, то всем вместе.

— Ну ладно, держитесь, братцы, я пошел дальше.

Когда Шувалов подполз к следующей позиции, то сердце у него похолодело. Турлаков делал перевязку Бадаеву. Шувалов сразу же понял: ранение серьезное. Не обращая внимания на боль в бедре, он поспешил к ним.

— Что, в живот?

Ответил сам Бадаев:

— Да, командир, кажется, я отвоевался.

Турлаков уже успел закрыть повязкой рану, но кровь быстро окрашивала бинт в алый цвет. Шувалов дотянулся до автомата Бадаева и вытащил из металлического приклада перевязочный пакет, протянул его Турлакову.

— Наложи еще одну повязку.

Но Бадаев протестующе слабо пошевелил рукой.

— Не надо, Юра. Это последний пакет. Кто знает, что еще может случиться.

По щекам Турлакова бежали слезы, и, чтобы их не видел Бадаев, он все время отворачивал голову в сторону. Они устроили Бадаева за бруствером и быстро подготовили для Турлакова новую позицию.

— Юра, — чуть слышно позвал Бадаев.

Шувалов оглянулся.

— Юра, там в мешке должен быть еще один трофейный пистолет, дай мне его.

Чуть поколебавшись, Шувалов вложил испанскую «астру» в правую руку Бадаева. Тихо и твердо сказал:

— Петя, только не дури, слышишь?!

— Не беспокойся, командир. Я на всякий случай. Заряди мне его, у меня сил не хватит это сделать.

Шувалов передернул затвор пистолета, послав патрон в патронник.

— На, Петро, держись. Я уверен, что наши скоро подойдут.

Шувалов заспешил к Банявичусу. Душманы пошли в атаку. Снова защедкали одиночные выстрелы, коротко загрохотал гранатомет. Пулемет Леонова пока молчал. Но вот гранатомет Турлакова ударил длинными очередями, и Шувалов тревожно крикнул:

— Феликс, как там у тебя?

— Это я им за Петю! Он скончался!

И тут, словно по команде, все ребята ударили очередями. Шувалов громко крикнул:

— Внимание! Всем перейти на одиночный огонь. Это — приказ!

Вдруг командир обратил внимание на душманов. Они, почти не пригибаясь, бежали куда-то влево, к горам. Шувалов сначала подумал, что они хотят перегруппироваться и всеми силами навалиться на Коблика и Леонова, но Банявичус громко закричал:

— Мужики, наши! Честное слово, наши идут! Духи когти рвут!

Шувалов увидел, как от гор тремя большими группами бегут свои. Он вскочил на ноги и дал длинную очередь вдогонку убегающим душманам. Все парни тоже палили, уже не жалея патронов. Через минуту все, кто мог ходить, сбились в кучу, обнимались и смеялись.

Коблик видел, что впереди всех бежит Чайкин. Николай побежал к нему навстречу и вдруг с ужасом увидел, что Чайкин скрылся в столбе дыма и пыли. Ударил глухой взрыв. Коблик остановился. Пыль медленно оседала. Чайкин неподвижно лежал на земле.

— Пашка! — вскрикнул Коблик и бросился к Чайкину, к которому бежало уже несколько человек. Лицо, руки, оборванная одежда Павла были в пыли и черной гари. Коблик даже не сразу разглядел на его лице и руках черную кровь. Николай наклонился над ним и, бессвязно что-то говоря, приподнял голову. Глаза у Павла были закрыты, но вот он раскрыл их широко-широко и взглянул на Коблика, потом снова прикрыл неестественно длинными от нароста пыли ресницами.

— Поддержи ему голову, — сказал Коблику батальонный врач. — Коблик только сейчас узнал его. Николай видел, как он быстро, прямо через одежду сделал укол, а затем начал осматривать ноги раненого. И тут Коблик отчаянно застонал: он увидел, что у Чайкина оторвана правая нога.

— Паша, друг, что же это такое?!

Он осторожно начал счищать с лица Чайкина грязь. Рядом уже был и санинструктор. Он подложил под голову Чайкина сумку и начал помогать врачу. Коблик отошел от столпившихся вокруг Чайкина солдат, машинально поставил автомат на предохранитель. У него кто-то из ребят что-то спрашивал, он что-то отвечал, следя глазами за тем, как двое солдат несут Павла к высотке, на которой их отделение недавно вело бой.