Аида Тастенова - Ниманд

Он улыбался так по-настоящему, что несовместимость улыбки и слов казалась Адриану пугающей.

– Я думаю, все поправимо. Несколько жестких мер – и вы станете никем. С сегодняшнего дня на каждом апеле вы будете говорить свой номер и прибавлять к нему фразу «ich bin niemand» (их бин ниманд – на рус. Я никто.) Потому что вы должны всегда помнить, что вы никто. Остальное вам объяснят надзиратели. Надеюсь, вы будете послушными! – повернувшись к солдатам и надзирателям, комендант произнес со всей торжественностью: – Хай Гитлер!

И действительно, изменения последовали сразу. Утром их стали поднимать раньше на целых полчаса, на проверке от каждого кроме номера требовали фразу «я никто».

Для Адриана что-то изменилось, когда он впервые произнес:

–79565 – их бин ниманд….

После проверки их разделили на несколько групп. Адриан и Жорж попали в одну группу, и их повели в сторону крематория.

В тот момент их охватил дикий ужас. Неужели все, конец?

Но не суждено им было встретиться со смертью сегодня. Оказывается, они будут всего лишь разбирать вещи тех, кого уже нет в живых. Вещей оказалась целое помещение.

Солдат, который их сюда привел, велел на поднос складывать все ценное: драгоценности и деньги, а весь хлам: книги, бумаги и личные вещи – в мешки – их потом сжигали.

Под наблюдением группа евреев начали работу. Это была не такой тяжелый труд, как пахать киркой или таскать мешки с грузом, но в этом было что-то страшное. Ведь эти вещи принадлежали людям, зверски замученными в лагере. Несколько раз Адриан натыкался на игрушки. Грязные, порванные зайчики и сломанные куклы… Здесь находились дети. И они были убиты.

Немало нашлось драгоценностей в сумочках и карманах, которые складывались на большой поднос, а затем направлялись в руки фашистов. Было много разных книг – Адриан любил читать. Но их нельзя было взять, спрятать и забрать в барак – больно большие – заметят. Пока наконец ему не попалась на глаза миниатюрная книга с ладонь. Потрепанная и старая, без надписи на обложке… Но какая разница в концлагере? Адриан ее спрятал в штаны и продолжил дальше разбирать.

–Heiß, Schweine ! – выкрикнул охранник.

Жорж не понял и спросил шепотом Адриана:

–Что ему надо?

Адриан тихонько произнес:

– Он сказал, что мы свиньи, и мы должны быстрее работать.

Жорж закатил глаза. Работать быстрее? А где взять силы, чтобы работать быстрее?

Но в тоже время все прекрасно понимали, что надо делать работу на пределе своих сил. Ведь, кто не работает – тот не живет. Фашисты всегда старались избавляться от тех, у кого сил работать больше не было. Они с этим никогда не медлили. Если ты упал, таская неподъемные для тебя мешки с цементом, то дорога тебе одна – на смерть. Все потому, что ты больше не нужен. Тебя заменят новой партией узников, у которых в отличие от тебя, силы пока имеются.

В этот день Адриану и Жоржу повезло – несмотря на истощение, они смогли проработать весь день и дожить до вечера, до того времени когда можно было лечь в свою ячейку и отдохнуть. Жорж так умаялся, что уснул. У него иссякли всякие силы на переживания по ночам.

Адриан почти удалось заснуть, как вдруг он услышал плач. В соседней ячейке плакал узник из Польши. Его звали Ежи. Он немного владел французским, поэтому Адриан решил спросить, что случилось.

Высунув голову из своей ячейки, Адриан постучал по стенке и задал вопрос:

–Что случилось, Ежи?

Было полнолуние, свет луны пробирался сквозь доски барака и можно было разглядеть в полумраке заплаканное лицо.

Истощенное, грязное, мокрое, с огромными глазами вокруг которых были впадины…

–Ежи, почему ты плачешь?

Ежи наконец ответил:

– Сегодня я работать в крематорий… – и снова зарыдал.

– И? Что там случилось? – настаивал Адриан.

– Там быть люди. Мертвые люди. Мы их сжигать на огне в печи.

У Адриана пробежали мурашки. Только не это…

Тем временем Ежи продолжил:

– Я видеть Виктора, который вчера кашлять. Его расстрелять. И я его сжигать. И остальных люди. Меня заставлять, я не хотел сжигать! Не хотел! Jak okrutne! (с польского Как жестоко!)

– Он что, ноет?

Персиваль проснулся. Несмотря на побои, сил у него было много. А так как в своей ячейке он спал один, потому что никто не желал с ним рядом находиться, он без труда вылез и приблизился.

– Ежи, хватит ныть! Ты думал, мы на курорте находимся?

При виде Персиваля Ежи еще больше заплакал:

–Уйди! Уйди! Ты зло!

Адриан вмешался:

–Персиваль, иди спать. Не лезь в наши разговоры.