Ольга Простова - Аида

Аида

В жизни каждого человека бывают события, встречи, о которых он или помнит во всех деталях или не помнит ничего.

Не помнит, потому что события для него пролетели как незначительные, неважные, не коснулись его души, не «зацепили». И помнит всё, потому что они касаются его, как-то затрагивают лично. Иногда воспоминания об очень кратковременных встречах сопровождают его всю жизнь.

Место встречи может быть и в очереди за покупками в магазине, и в кафе, и на остановке, во время ожидания автобуса. Все кажущиеся случайными события: слова людей, их поступки – являются проявлениями стройной системы, правила которой, однако, недоступны нам. Иногда мы попадаем на поезда, самолёты, круизные лайнеры – минимум на часы, дни, максимум на недели. Во Вселенском масштабе любые встречи проходят мимолетно. Их можно назвать или судьбой, или случайностью. Хотя многие считают: «Случайностей не бывает». Но они потенциальны, выбраны каким-то невероятным образом и реализованы, не зависимо от нас, наших желаний. Весь процесс связан с сотворением. Почему так происходит – очень интересно! Почему незнакомый человек, взял билет на поезд или самолет на соседнее место рядом со мной? Исключительно для меня! Это не случайно, это действительно для меня! Другое дело, как я этим воспользуюсь, что возьму для себя после нашего общения, встречи? Какой должна выучить урок? Мелочей не бывает. Только наш жизненный опыт и наши мироощущения являются величайшими экспертами в этом нелегком деле. И, став более чувствительными, оголив нервные окончания для восприятия, выдвинув их, как антенны, наугад, навстречу всему неизвестному и непонятному, распахивая настежь своё сердечко, мы эту мимолетность общения превращаем в событие: событие, соединение со всем исключительным, что каждую секунду происходит вокруг тебя.

Сидя в коридоре кардиологического центра, ожидая расшифровки ЭКГ и приёма кардиолога, я читала своего любимого Сан Лайта. Очень долго никто не занимал за мной очередь, и я предположила, что буду последней пациенткой у врача, хотя на часах было всего три. Увлёкшись чтением, я вдруг услышала долгожданный вопрос, произнесённый прямо надо мной с таким акцентом, с таким придыханием и клокотанием в груди, что, оторвавшись от книги, я испугано подняла голову. Мне было интересно, от кого могли исходить столь необычные звуки?

Передо мной стояла смуглолицая, черноокая женщина, каких очень часто можно увидеть у нас на Кавказе. Подобные толстушки мне встречались очень редко. Казалось её кофточка вот-вот разорвется, вдохни она чуть глубже, а юбку натягивать на её телеса помогала, наверное, вся семья. Шеи не было видно, а на руках, как у младенцев – «складочки-перетяжки». На скамье возле меня оставалось совсем немного свободного места, ну только на одну треть её большого тела. Незнакомка смело шлёпнулась на этот ничейный островок; я c удивлением поймала себя на мысли: как мы с женщиной, сидевшей рядом, не взлетели вверх, когда она приземлялась на другой край скамьи. Ну, так, по крайней мере, происходит со всеми в мультфильмах. Она переместила всю тяжесть своего тела на ногу, было видно, что сидеть ей так неудобно. Мне бы взять и уйти, уступить ей место. Но нет, я этого не собиралась делать, не знаю почему.

– Чта читаишь, а? – тут же поинтересовалась она, бесцеремонно закрывая мою книгу, чтобы посмотреть имя автора и название. – Нет, не знаю такова. Интииресна?

Говорила она громко. Отвечая, мне пришлось намеренно снизить голос до шепота, я не хотела, чтобы наш разговор был достоянием публики. Прочитав небольшой отрывок, закрыла книгу, так как другие пациенты оторвались от рассказов друг другу о своих болезнях, обсуждения методов лечения и стали более чем откровенно смотреть на нас, буквально замерев и не произнося ни слова. По-видимому, они рассматривали меня и громогласную пациентку, сравнивая наши размеры. Мы действительно были похожи на Пата и Паташона. Она понимающе приняла моё снижение тона разговора, и, абсолютно не интересуясь реакцией других пациентов, всё еще рассматривающих нас, спросила шепотом очень проникновенно:

– Ти страница ни мотрел. Как наидёш?

Я объяснила, что в этой книге напечатаны небольшие наставления на триста шестьдесят пять дней в году и что я открываю на любой странице.

– Давай, да, открой на сиготня! – проворковала она восходящим тоном и добавила: «Сиготня шистое».