Борис Тумановский - Заговоренный

– Что, мессия?

– Не иронизируйте лейтенант, а слушайте дальше. Она сообщила нам, что этот отрок почти бессмертен и за ним стоит еще большая сила.

– Что это за сила?

– Вам ли спрашивать у меня, лейтенант. Она сказала, что наша задача его уничтожить, иначе он уничтожит нас, всех нас....

– Шутите?

– Шутки неуместны, лейтенант. Самое интересное, что мы узнали – справиться с ним сможете только вы!

– Значит, мессия – я?

– Не будьте высокомерным, солдат, а слушайте. Она правильно назвала ваше имя, звание, имена родителей. Ошибки тут нет.

– Что я должен делать?

– Вы должны как можно быстрее отправиться в Россию и ликвидировать Заговоренного.

– Заговоренного?

– Да, так она и сказала.

– Мы что, будем иметь дело с непобедимым русским духом?

– Кто вам сказал, что он непобедим, лейтенант. Отправляйтесь на базу и отдыхайте. Никакого алкоголя и женщин, только внутреннее созерцание – не мне вас учить. Через несколько дней к вам приедет сотрудник нашего отдела и передаст вам советские документы, одежду и советские деньги. Вы найдете русского и уничтожите его. Ради свободы....

– Хайль Гитлер!

– Зиг хайль!

Секретная база 5-го отдела. Где-то под Дрезденом…

…Отдыхайте, лейтенант! Остановив было поднявшегося с кровати Ганса, майор поставил на стол небольшой саквояж. Здесь несколько тысяч советских рублей, одежда, документы. Оружие приобретете у барыг на вокзале. Поймав вопросительный взгляд Ганса, майор пояснил: барыга – это наш помощник, типичный враг советского строя, порождение системы: спекулянт, вор, преступник.

– Имя?

– Какое имя, лейтенант? Чему вас учил Рейх последних три года – напомнить или вы сами…

– Я понял, г-н майор.

– Оружие приобретете огнестрельное и испытаете его. По легенде – вы археолог из Петербурга. Вы исследуете древние курганы и в той местности, куда вас забросят, их предостаточно. Ваше знание русского языка поразило даже вашего учителя, который более двадцати лет прожил в России, так что сориентируетесь…

– Как вы узнали о месте?

– Много спрашиваете, лейтенант. Завтра вечером за вами заедет комендантский opel и доставит вас на наш секретный аэродром. После чего опытнейший ас перевезет вас через русскую границу к месту назначения, после чего десантируетесь на парашюте.

– Как я найду его?

– Летчик даст вам сигнал, и вы выпрыгнете примерно в два часа ночи…

– Как же я найду его?

– Зовут его Алексей. Фамилия нам неизвестна. Местные зовут его Заговоренный.

– Могу ли я хотя бы знать, какая часть России столь гостеприимно примет меня?

– Ростовская область…

1918 г. Россия. Ростовская область. Хутор Яблочки.

В поле одиноко работала молодая женщина. Ее сильные, загорелые руки, уверенно сжимая сноп спелой, золотистой пшеницы, ловко орудовали блестящим, острейшим серпом. Все ее движения изящны и красивы. Но женщине заметно тяжело – она беременна своим долгожданным первенцем. И судя по всему, ждать ей осталось немного. Настолько немного, что после очередного взмаха серпа, охнув и выронив его из рук, она тихо осела на землю. – Остап, Остап – простонала она. Но Остап, муж ее, был далеко – работал в соседнем колхозе пастухом, зарабатывая жене и будущему ребеночку на жизнь…

Пелагеева бабка, Анфиса, еще с утра напекла душистых ростовских пирожков с луком и, завернув их в белоснежный ручник, положила в чугунок дозревать. Вышедши из дома, бабка засеменила в коровник и попыталась подоить корову Зорьку, которая не видела ничего, кроме своей пестрой телочки, уже изрядно выросшей. Подошло время обеда и бабка Анфиса, достав с чугунка раздобревшие пирожки, положила их в корзинку, не забыв укласть туда и маленький кувшин парного молока. После чего, бабка помчалась на заимку, где Пелагея жала хлеб. Не доходя до места, при выходе из леса она услышала истошный бабий вой. Учуяв неладное, бабка, передвигаясь большими скачками, оказалась у скирды, где истошно вопила внучка. Но она была уже не одна. Пелагея держала завернутого в подол мертвого младенчика и истошно выла. Бабка все поняла и быстро сделав необходимые действия, схватила сверток с тельцем еще не остывшего новорожденного и спешно помчалась к реке…

..Она молилась страстно и неистово. Седые, густые волосы, выбившись из-под платка, запутывались в правой руке, которая одержимо совершала крестные знамения. Глаза старой женщины были широко раскрыты, губы безостановочно шептали молитвы. Но невдомек было бабке, что одержимость эта никак не поможет оживить младенца, а только чистое перед Богом сердце может совершить чудо. Может быть по милости Божией, а может и по воле случая, но вскоре что-то произошло… Через некоторое время бабка окунула тело младенца в реку, после чего, сняв с себя свой старинный нательный крест, одела его на еще бездыханное тело младенца и очень тихо, спокойно проговорила: Господи Иисусе. Услышь мя. Кабы жить чаду, так пусть смерть лихою силою не возьмет се… Через миг, младенец не по-детски сильно кашлянул, и часто и нерешительно задышал. Тогда бабка завернула все больше розовеющего мальчика в свою старую шаль и понесла его к матери… Пелагея смотрела безумными глазами на облака изумительной красоты, которые куда-то сильно спешили. На висках у молодой женщины платиновым оттенком выступала седина. Бабка Анфиса, ничего не говоря, отдала ей ребенка, который зажав в левой ручке бабкин крест, уже успел уснуть. – Заговоренный он, Пелашка – сказала бабка. После чего она присела рядом и с легкой улыбкой начала жевать пирожки, до которых Пелагее не было никакого дела…