Иван Василевич - И снова через фронт…

— Что? Над Гродзиск?

Дежурный по пункту управления сразу же связался по телефону с тайной полевой полицией и сообщил, что не исключена возможность выброски русских парашютистов в районе деревни Гродзиск. Вскоре туда были направлены две ягдкоманды: гитлеровцы считали, что в районе пункта, над которым самолет изменил курс, надо искать парашютистов.

Минут через двадцать на центральный пункт сообщили, что ранее обнаруженный русский самолет идет на восток…

— Внимание! Возможны парашютисты! Слухачи! Что у вас? Пока никаких новых раций не обнаружено? Продолжайте поиск. Обратите особое внимание на рации, которые будут работать в точках, лежащих на трассе самолета.

В ротах подслушивания и пеленгации операторы беспрерывно вращали ручки настройки приемной аппаратуры, вслушиваясь в таинственные шорохи, морзянку и многоязычную речь. Они упорно искали не известных им до сего времени корреспондентов.

В Познани непрерывно трещали телефоны дежурных СД, гестапо, полиции. К утру стало ясно, что самолету удалось уйти невредимым, никакой секретной рации гитлеровцы не обнаружили.

Когда крепостные башни Познани окрасились первыми лучами солнца, советский транспортный самолет уже приземлился на своем аэродроме. А через некоторое время дежурный по разведотделу штаба фронта читал докладную записку инструктора парашютно-десантной службы:

«Доношу, что экипаж самолета СИ-47 под командованием гвардии майора 3. и штурмана корабля гвардии капитана С. в сопровождении инструктора парашютно-десантной службы старшего лейтенанта Артемьева стартовал с аэродрома… для выброски в тыл противника группы.

В районе цели находились 22 декабря 1944 г. в 00 ч. 15 м. Скорость полета 230 км/ч; высота полета 300 м.

Выброска людей и груза произведена в район 12 км юго-восточнее г. Пыздры…»

Среди десантников, приземлившихся в ночь на пятницу 22 декабря 1944 года, был Овидий Горчаков — «Спартак», он же Евгений Кульчицкий, и разведчик Дмитрий Попов.

Горчаков назначался помощником командира группы Островского.

Поляк Ильяшевич со своей разведгруппой помог Островскому встретить пополнение, приземлившееся в двенадцати километрах юго-западнее Загурув, в районе местечка Буково.

«Кулик» и «Спартак» давно служили в одной части, вместе проходили подготовку в Бресте, добывали сведения для одного и того же штаба, но никогда еще не действовали вместе во вражеском тылу.

По дороге на базу «Спартак» рассказал «Кулику» о новостях. Их было немало.

— Да, самое главное, чуть не забыл, — спохватился «Спартак», когда разведчики подошли уже к базе, — маршала нашего перевели с Первого Белорусского фронта на Второй. Командующий у нас теперь Маршал Советского Союза Жуков…

— Ну что ж, — сказал Островский. — Начинали с Георгием Константиновичем под Москвой, а заканчиваем с ним в Берлине! — Он о чем-то задумался, а затем спросил: — Когда наступление начнет наш фронт?

— Вот этого не знаю. Мне никто ничего не говорил о планах начальства, — шутливо ответил «Спартак».

Разведгруппа обосновалась в лесу в семи километрах южнее деревни Бялоблоты.

Окруженная культивированным хвойным лесом тихая деревушка не привлекала внимания гитлеровских колонистов имперской провинции «Вартеланд». Земля в этом районе была плохая, и фашисты не стали выселять поляков из Бялоблоты.

На первых порах вновь прибывшие разведчики разместились в землянках группы, возглавляемой Сергиушем Ильяшевичем. В тот же день Островский по рации польского товарища доложил в штаб фронта:

«Четверо разведчиков благополучно прибыли в ночь на 22 декабря… Нахожусь на базе группы, возглавляемой польским офицером Ильяшевичем…»

Через несколько дней в гуще молодого сосняка разведчики вырыли что-то вроде землянки и приспособили под жилище. Замаскировали так, что, даже стоя рядом, ее трудно заметить.

В тот же день «Спартак» пережил радостное событие: он встретил старого знакомого — радиста Киселева. С этим невысоким, крепкого сложения веселым парнем они вместе готовились к заданию по переброске польской делегации с базы партизанского отряда под командованием Каплуна.

На Познаньщине держалась необычная стужа. Несколько дней принималась бушевать вьюга, занося мокрым снегом дороги, устилая поля округлыми снежными дюнами.

Ночью над лесом светил серп полумесяца. Но лес в эти декабрьские ночи был наполнен напряженной боевой жизнью. Укрывшиеся в нем партизаны днем и ночью вели с фашистами ожесточенную борьбу. За последние дни разведчикам почти не удавалось отдохнуть, и тем не менее, когда приходилось встречаться в землянке с новичками, истосковавшиеся по новостям с Родины парни с затаенным дыханием слушали рассказы о Большой земле, о товарищах.