Юрий Жуков - Укрощение «тигров»

Там же прославленные командиры батальонов тридцатилетний капитан Рындин и двадцатидвухлетний капитан Михнович.

Там, в самом пламени боя, комсорг полка младший лейтенант Барский, получивший только вчера орден Красной Звезды.

Там, на узких деревенских улицах, дерутся танкисты генерал-лейтенанта Ротмистрова, отличившиеся в боях за Харьков.

16 часов 05 минут . Ожесточение боя достигло наивысшего уровня. Уже трудно различить тонкий вой шестиствольных минометов, глухие взрывы гранат, резкие удары противотанковых пушек, деловитое постукивание автоматов — все слилось в одну яростную симфонию боя, в один бешеный взрыв натиска и сопротивления, от которого содрогаются массивные каменные стены зданий и в воздух взлетают десятки тонн сухой, каменистой земли.

Мы видим, как среди нашей пехотной цепи взрывается мина. Трое падают. Двое, встав, бегут дальше, третий остается лежать. Убит?.. Проходит несколько минут… Солдат пошевелился, отполз в воронку и выпустил в сторону немцев диск. Он стреляет, видимо, не будучи в силах подняться на ноги. Подоспевшие санитары оттаскивают его в безопасное место.

16 часов 15 минут . С левого фланга в Минутку ворвались еще два наших танка.

16 часов 44 минуты . Батальон Михновича ворвался в траншею гитлеровцев и ведет рукопашный бой.

17 часов 00 минут . Наступил долгожданный момент перелома: немцы дрогнули! Майор Южанинов сообщил по радио, что почти весь его батальон втянулся в деревню.

— Мои окопы только что накрыл шестиствольный, — слышится в микрофоне глуховатый голос Южанинова. — Но никто, к счастью, не пострадал. Все успели уже войти в деревню. Продолжаю наступать, выхожу на южную окраину…

В эту минуту мы видим в бинокль на окраине Минутки волнующую сцену: навстречу первым бойцам, перебегающим улицу, из крайнего дома выходит женщина в белом платье и бросается к своим, к русским, к освободителям.

Дым пожарища заволакивает на время деревню. Но вскоре он рассеивается, и мы видим, как под разбитой крышей каменного здания школы в деревне, еще затянутом пылью от разрывов, уже трепещет алый флаг освобождения.

Развивая наступление, наши войска движутся дальше, к охваченному пламенем Песочину. Гитлеровцы стремительно откатываются.

28. VIII. 21 ч. 10 м.

К сведению редакции . Передаю корреспонденцию, которую нужно обязательно дать в завтрашнем номере газеты. Аналогичный материал передан другими корреспондентами.

Где взять слова, чтобы рассказать о том страшном и чудовищном, что мы увидели и услышали сегодня? Об этом очень трудно писать — горе и ярость перехватывают горло…

Женщины, показывавшие нам могилы 800 солдат и командиров, замученных гитлеровцами, плакали навзрыд. За минувший год сердце русского человека, идущего по освобождаемой земле, изувеченной фашистами, вобрало в себя столько горя, что, казалось бы, ничто уже не может сравниться с увиденным. Но и на этот раз мы были глубоко потрясены.

Сегодня в кровавую книгу преступлений гитлеровского «нового порядка» вписывается новая страница — быть может, самая страшная из всех занесенных в нее до сих пор.

Проходишь по обширному двору Клинического городка на улице Тринклера, видишь сравненные с землей могилы погибших, обгорелые кости под обломками сгоревшего здания госпиталя, следы пуль на бетонном подъезде, и все же как-то не верится, не укладывается в мозгу, что в центре одного из крупнейших европейских городов в мартовские сумерки 1943 года было расстреляно и заживо сожжено около 800 раненых русских людей. Но это правда, беспощадная правда…

Клинический городок в центре Харькова. Это до 20 каменных корпусов, где в мирное время помещались больницы, клиники, медицинские исследовательские институты. В период, когда наши войска этой зимой занимали город, здесь размещались первый и третий армейские госпитали. При отступлении из Харькова в условиях оттепели и бездорожья не удалось полностью эвакуировать раненых, и 808 человек — преимущественно тяжелораненых, для которых перевозка была связана с риском для жизни, — остались в корпусах Клинического городка. Героическими усилиями медицинского персонала некоторых раненых удалось перенести на частные квартиры. Часть тяжелораненых была спущена в подвалы Медицинского института: врачи боялись воздушной бомбардировки.

Но опасность была совсем иная. 12 марта, около 4 часов дня, к госпиталю подъехали три автомашины с солдатами и офицерами эсэсовской дивизии «Адольф Гитлер». По приказанию офицеров солдаты рассыпались по корпусам. С этой минуты и до наступления темноты на территории Клинического городка не утихали крики и стоны раненых, выстрелы, вопли сгоравших заживо…