Юрий Жуков - Укрощение «тигров»

Как мы уже сказали, упорная борьба на этих рубежах идет уже четвертые сутки. Выбитые из Харькова остатки немецких дивизий — смертники, как их здесь называют, — зацепились за очень выгодные позиции и с отчаянием людей, обреченных на гибель, пытаются любой ценой задержать продвижение советских войск.

Разведчики, которые сейчас спят в кабинете анатомии, принесли донесение о подробностях боя, завязавшегося минувшей ночью. 18 наших бойцов ворвались в немецкие окопы, перебили передовую группу противника, закрепились и сильным огнем встретили гитлеровцев, немедленно бросившихся в контратаку. На горсточку наших храбрецов шло одновременно с трех сторон до 200 немецких солдат. Около 100 из них остались лежать на широком лугу. С наблюдательного пункта сейчас видно поле, усеянное серозелеными трупами. Они буквально устилают землю.

В такой ожесточенной окопной борьбе и прошли целых три дня. Сутки считались удачными, если удавалось захватить выгодный дом, удобную траншею, разбить артиллерийскую батарею врага. Все это имело одну цель — подготовить плацдарм для сегодняшнего наступления. И сейчас, когда подходит к концу кропотливая работа саперов, пехоты, артиллеристов и близится час атаки, все явственней чувствуется напряженное ожидание. Это затишье перед бурей.

С наблюдательного пункта хорошо видна наша пехота, лежащая на лугу за железнодорожным полотном. В тени здания института, под балкончиком, артиллеристы наводят тяжелую пушку. За соседними кирпичными домами рабочего поселка притаились танки генерала Ротмистрова. Вся эта масса людей, техники, огня придвинута вплотную к переднему краю. Тяжелые орудия, например, стоят на прямой наводке в 800 метрах от противника, впереди командного пункта полка!

Медленно, томительно течет время, приближаясь к часу атаки. В соседнем пятиэтажном доме мы встречаем старых знакомых — офицеров полка подполковника Прошунина, входящего в состав 89-й гвардейской Белгородско-Харьковской дивизии. С ними мы, как помнит читатель, встречались уже много раз: и в боях под Белгородом, и на военных дорогах к Харькову, а утром 23 августа — на площади Феликса Дзержинского. Этот полк первым ворвался на улицы Белгорода и первым прошел по харьковским площадям. Вчера в Харькове гвардейцам вручили ордена за взятие Белгорода, а сегодня они наступают дальше.

Полк готовился к атаке. На командном пункте обычная картина последних лихорадочных минут перед боем: связисты, пригибаясь, торопливо уходят ходами сообщений в батальоны и роты; непрерывно звонит телефон — из батальонов и с артиллерийских подразделений, поддерживающих сегодня полк, докладывают: «Все готово». Подполковник внешне весел, разговорчив, но все время чувствуется, что он думает только об одном — о предстоящем бое, мысленно еще и еще раз проверяя, все ли предусмотрено в плане атаки на сильно укрепленные рубежи. Волнение командира понятно — ведь это первая атака широкого масштаба после незабываемого дня 23 августа, когда 89-я дивизия стала Белгородско-Харьковской. Обеспечить успех полка в сегодняшней атаке — дело личной офицерской чести гвардейцев…

Полдень . Раздается первый залп артиллерии. Вздрогнули каменные стены здания, тонкая пыль повисла в солнечных лучах, пробивающихся сквозь узкие трещины. Эхо выстрелов многократно отдалось в гулкой пустой каменной коробке. Не успело оно затихнуть, как снова сверкнуло пламя, и вот уже сотни орудий непрерывно грохочут слева и справа, поднимая вихри горячего воздуха. С балкончиков видны орудия, ведущие огонь от соседнего дома, еще дальше — за шоссе и в саду справа. Куда ни взглянешь, над кустами и хатами, за заборами деревень, превращенных противником в укрепленные узлы, поднимаются голубоватые дымки разрывов.

1 час 25 минут . Уже многие сотни снарядов обрушились на деревушки и высоты, занятые гитлеровцами. Вначале можно было еще различать отдельные взрывы, но сейчас Минутку и Гуки затянуло сплошным серым облаком дыма и пыли. Иногда над этой серой пеленой взлетают комья глины, какие-то обломки; вырастает высокое оранжево-бледное пламя, и земля вздрагивает от тяжелого взрыва. Наблюдатели отмечают; взлетел на воздух еще один склад боеприпасов.

В непроницаемой пелене чуть светится пламя горящих хат. Через полчаса наш артиллерийский огонь ослабевает. Пушки бьют теперь только по заранее засеченным целям. Начинают оживать дальние, скрытые за холмами, батареи гитлеровцев — они огрызаются. Но наши артиллеристы, закончив шквальный налет, немедленно перетащили орудия на другие, заранее подготовленные позиции, и уже с новых мест ведут методический уничтожающий огонь. Немцы стреляют по пустому месту, но довольно точно — уже несколько снарядов разорвались в садике, метрах в ста от нашего наблюдательного пункта, там, где десять минут назад стояла наша минометная батарея.