Владимир Дубровский - Наше море

Когда Аверчук поднялся наверх, бой, по существу, был уже закончен. Снаряд тральщика попал как раз в середину миноносца.

Над кораблем вспыхнуло пламя, и повалил густой черный дым.

Катера противника, идя на выручку миноносцу, ставят дымовые завесы, и уцелевшие корабли ложатся курсом на юг.

— Дальше не ходить! — командует Ратнер. — Артиллеристу доложить, сколько осталось боезапаса!

Преследовать корабли врага не имело смысла. Транспорт уходил со скоростью до двенадцати узлов. Вражеские корабли прижимались к берегу, стараясь держаться под прикрытием береговых батарей.

Идти на прорыв противник не решился, а оттеснить вражеские корабли в море, где находился эсминец «Сообразительный», не удалось.

И все же итоги боя удовлетворили Ратнера: переход немецкого конвоя в Одессу был сорван. Потоплен сторожевой фашистский катер; головной транспорт, получив несколько прямых попаданий, выбросился на мель. Корабли охранения оставили его и ушли со вторым поврежденным транспортом в базу.

Схватка с кораблями противника длилась почти два часа. В течение этого времени Ратнер передавал контрадмиралу донесения о ходе боя и получал от него распоряжения.

Теперь бой был закончен. Ратнер приказал открыть огонь по селению Шаганы, где, по данным разведки, располагались немецкие части.

С берега противник не отвечал, и корабли легли на обратный курс к кавказским берегам.

Уже на второй день по выходе из Поти над кораблями Янчурина появился наш самолет–разведчик. Он сбросил вымпел, где сообщил, что обнаружил вражескую подводную лодку. Она пыталась атаковать тральщик с левого борта. Янчурин умело организовал ее поиск и атаку, и лодка была отогнана. [45]

В 9 часов 20 минут 13 декабря корабли Янчурина были обнаружены вражескими самолетами–разведчиками. Янчурин приказал открыть зенитный огонь. Один «юнкерс» задымил и, теряя высоту, ушел в сторону берега, но второй продолжал наблюдать за кораблями.

Часа через два дежурный радист перехватил радиограмму, адресованную контр–адмиралу Фадееву. «Обнаружил транспорты противника», — доносил Ратнер.

— Везет человеку, — вздохнул Янчурин. А что, если пойти к нему на помощь?

— Штурман, карту! — приказал Янчурин. Лейтенант быстро подал карту и вопросительно посмотрел на командира дивизиона. Но и карта не принесла утешения. Янчурин понял, что если он даже сейчас, еще не имея разрешения Фадеева, пойдет на сближение с Ратнером, то к месту боя поспеет только через пять часов.

— Да, не успеем, — заключил с сожалением Янчугрин, возвращая штурману карту. И снова поднял к глазам бинокль, тщетно всматриваясь в пустынное раздолье моря.

— Сигнальщики, смотреть внимательно! — еще раз приказал Янчурин.

— Есть смотреть внимательно! — отрепетовали с вахты.

Корабли дошли уже до Портицкого гирла, но судов противника на море не обнаружили.

В 16 часов Янчурин приказал открыть огонь по береговым сооружениям. Четверть часа стреляли тральщики главным калибром с дистанции девяносто кабельтовых, выпустили семьдесят один фугасный снаряд и наконец легли на курс отхода. Вечером снова появились самолеты противника.

Три «Савойи» с левого борта шли на корабли в атаку. Зенитчики приготовились встретить их огнем.

В это время сигнальщик доложил:

— Три «Хейнкеля‑115» с правого борта!

Янчурин, внимательно наблюдавший за обстановкой, заметил, что самолеты правой группы шли над морем на бреющем полете Было похоже, что «Савойи» хотят отвлечь внимание моряков от атаки торпедоносцев.

Янчурин разгадал тактику противника и приказал:

— Огонь по торпедоносцам!

Огонь был сосредоточенный и дружный, хорошо стрелял [46] тральщик «Якорь» под командованием капитан–лейтенанта Коровкина, и торпедоносцы не выдержали, отвернули. Через некоторое время атака повторилась. Все пушки и пулеметы ДШК вели энергичный огонь и снова отогнали самолеты. Атаки продолжались в течение часа, «хейнкели» так и не смогли сбросить торпеды и ушли.

Янчурин облегченно вздохнул. Он не знал, что, привлекая к себе внимание самолетов противника, облегчал задачу Ратнера.

На отходе командир тральщика «Искатель» капитан–лейтенант Паевский доложил Янчурину, что на главном двигателе пробита прокладка коллектора и в машинном отделении создалась большая концентрация газа.

— Надеть противогазы! Отдраить люки!

Корабли были уже в открытом море, когда наступила ночь. Мотористам приходилось работать в противогазах, и к тому же в темноте, так как люки были отдраены, а корабли соблюдали светомаскировку.